– Ты не знаешь, что меня приговорили к смерти?

– О чем ты, Ян? Переутомился, что ли? С тех пор как мы приехали, произошли только три события: наелись, напились и завалились спать. Это все. И это было замечательно!

– Ты не знаешь о собрании глав семей?

– Слышал. У них вечно собрания. Я знаю, что они сначала поставили купол, а потом только выдали пиво. Наверно, так и сидят в своем куполе. Это хорошо, без них праздник был гораздо приятнее. Здесь можно попить?

– Автомат сразу за той дверью.

Так, значит, суд действительно был тайным! При этой мысли Ян улыбнулся. Они сами дали ему в руки оружие против себя. Ошиблись, ребята. Если бы вы сразу меня прикончили – ну поворчал бы народ маленько, и все. А теперь вы уже этого не сможете сделать, поздно… Ли вернулся; вид у него был уже не такой заспанный.

– Вот тебе список. – Ян быстро писал на бланке заказа. – Люди из моего экипажа, все хорошие парни, и Лайош. Он научился думать самостоятельно, когда принял командование от Хайна. Вас мне будет достаточно. – Он отдал листок Ли. – Я не хочу рисковать. Лучше, чтобы меня никто не видел. Возьми этот листочек, найди этих людей и скажи им, что я их здесь жду. Хорошо? Они должны прийти без шума и как можно быстрее. Дело чрезвычайной важности.

– Что за дело?

– Ли, ну поверь мне еще чуть-чуть, ладно? Очень тебя прошу. Когда все соберутся – я расскажу, что произошло. Это на самом деле очень важно. И очень нужно, чтобы все были здесь как можно скорее.

Ли набрал воздуха, как будто собирался возразить, – но только медленно выдохнул.

– Только ради тебя, Ян. Только ради тебя.

Он повернулся и исчез…

Люди приходили по одному, и Яну трудно было сдержать их любопытство и собственное нетерпение. Но он все-таки дождался, когда вернулся Ли и закрыл за собой дверь.

– Еще кто-нибудь не спит? – спросил он.

– Да нет, – ответил Отакар. – Может, кто-нибудь и поднимается, если отлить приспичило, но тотчас падает и засыпает. Это же была форменная пьянка. Но что ты затеял?

– Сейчас расскажу. Но сначала хочу уточнить некоторые факты. Перед началом перехода мы повздорили с Хайном Риттершпахом. Он утверждает, что я его ударил. Он лжет. Там был свидетель – Лайош Надь.

Все повернулись к Лайошу. Он попытался укрыться от их взглядов, но деться было некуда.

– Ну, Лайош? – подтолкнул его Ян.

– Да… Я там был… Я не все слышал, что вы говорили…

– А я об этом и не спрашиваю. Ты только скажи, ударил я Хайна или нет.

Лайошу очень не хотелось говорить – но он уже был втянут в это дело. В конце концов он помотал головой:

– Нет. Ты его не бил. Был момент, я подумал, что вот сейчас кто-то кого-то треснет, уж очень вы оба сердитые были. Но ты его не ударил.

– Спасибо. Есть еще одно дело, не такое простое. Умерли несколько детей. Умерли от укусов каких-то насекомых, когда мы двигались через джунгли. Вы все об этом знаете. Мне пришлось принимать трудное решение. Я не остановил поезда, чтобы дать доктору возможность добраться до них. Быть может, я был не прав. Быть может, остановка могла бы их спасти. Но безопасность всех я поставил выше безопасности нескольких человек, хоть это и были дети. Это на моей совести. Если бы мы остановились, – быть может, доктор смог бы что-нибудь…

– Нет! – громко перебил его Отакар. – Ничего он не смог бы! Я все слышал. Слышал, как старый Беккер связался с ним и кричал. Но тот же Росбах – а они звереют, когда на них кричат, – так он кричал еще громче. Кричал, что ничего не может сделать, кроме укола сыворотки, а это и так уже сделано… И костерил на чем свет стоит идиотов, что позволили открыть окна, включая самого Беккера.

– Хотел бы я это услышать! – восхитился Эйно.

– Я тоже, – с улыбкой поддержал его Гизо.

– Спасибо, Отакар, – сказал Ян. – Я рад был узнать эти подробности по нескольким причинам. Только что вы узнали все детали обвинений против меня. Я считаю, что это лживые обвинения. Но если главы семей хотят, чтобы я предстал перед судом, – я готов.

– Какой суд? – удивился Отакар. – Следствие – еще куда ни шло. Но суд может состояться только после того, как обвинения будут доказаны. Как же иначе!

Все закивали, соглашаясь; Ян подождал, пока затихнут комментарии, а когда все умолкли – продолжил:

– Я рад, что все мы едины в этом. А теперь могу рассказать, что произошло. Пока вы праздновали, главы семей собрали тайное совещание. Они схватили меня и упрятали под замок. Потом состоялся суд по тем обвинениям, что я вам изложил, – заочный суд, – и меня признали виновным. Если бы я не бежал, то сейчас мог бы уже умереть. Таким был их приговор.

Сначала ему просто не поверили. Потом, когда правда дошла до сознания присутствующих, шок сменился ожесточенной яростью.

– Вы не верьте мне на слово, – предложил Ян, – это слишком важное дело. Хайн с одним проктором заперты в кладовой, они подтвердят…

– Да не хочу я слушать, что скажет Хайн! – воскликнул Отакар. – Слишком много он врет всегда. Я тебе верю, Ян. Мы все тебе верим. – Остальные снова закивали. – Ты просто говори, что надо делать. И людям надо рассказать. Нельзя, чтобы эти мерзавцы вышли сухими…

– Выйдут, – возразил Ян. – Еще как выйдут, если только мы им не помешаем. Просто рассказать людям – этого мало. Ты можешь себе представить, чтобы кто-нибудь из семьи Тэкенгов восстал против старика? Нет, вряд ли – я не могу. Я хочу предстать перед судом, действительно хочу. Но – как положено по Книге законов. Публично, чтобы все слышали каждое свидетельство. Я хочу, чтобы все было открыто. Но главы семей постараются этого не допустить. Значит, мы должны их заставить.

– Как?

Наступило молчание. Все ждали, что скажет Ян, и горели желанием ему помочь. Но как далеко они могут пойти? Ян интуитивно понимал, что если они задумаются над тем, что собираются делать, – то остановятся. Но если сейчас возьмутся все разом, пока злость не прошла, то могут и сделать. А обратного пути уже не будет, важно начать. Сейчас у них возникли революционные мысли, а предстоят – революционные действия… Он заговорил осторожно, взвешивая каждое слово:

– Без электроэнергии ничего работать не будет. Эйно, как проще всего на время вывести из строя тягачи? Снять компьютерные программные блоки?

– Слишком сложно. – Инженер решал сугубо техническую задачу и не задумывался о том, какое чудовищное преступление они обсуждают. – По-моему, лучше всего вытащить многоканальный штекер в системе управления. Просто выдернуть пробки с обеих сторон и забрать кабель. Тут дел-то на пару секунд.

– Отлично. Так мы и сделаем. И на танках тоже. И соберем все кабели в шестом танке, самом большом. А потом разбудим всех – и расскажем, что произошло. И заставим старейшин немедленно устроить судебное разбирательство по всем правилам. А когда оно состоится – поставим кабели на место и вернемся к работе. Что скажете?

Он задал вопрос как ни в чем не бывало, хотя его решение было наиважнейшим. Это поворот настолько крутой, что пути назад уже не будет. Если они сообразят, что сейчас берут в собственные руки власть принимать решения – единственную реальную власть, какая вообще существует, – могут и призадуматься. Еще минутное колебание – и он пропал.

Но собравшиеся были технари, механики, – и никогда не мыслили подобным образом. Они просто хотели исправить явную несправедливость.

Все шумно обрадовались и начали распределять обязанности, готовясь к операции. Только Гизо Сантос не принимал участия в общем ликовании, а сидел, пристально глядя на Яна большими, умными глазами. Ян не дал ему никакого поручения и вскоре остался наедине с молчаливым начальником связи. Когда все