веру.
Когда Энги осознала правду, весь ее гнев испарился.
– Спасибо тебе, эфензеле, спасибо. Сегодня ты оказала мне и Дочерям Жизни огромную услугу. Ты сказала, что мы на правильном пути и должны идти по нему, не сворачивая. Только на этом пути можем мы достичь правды, о которой говорила Угуненапса. Те, что убивали, умерли сами после этого убийства, а другие, видя это, решили поступить иначе. Так и было, верно?
Вайнти ответила холодным гневом:
– Да, так было, но по другим причинам. Они умерли не потому, что были лучше, а для того, чтобы позволить выжить другим ийланам, потому что были точно такими, как те, первые. Они думали, что могут избежать смерти изгнанного из города, но они ошибались, и умерли точно так же. Вы не лучше всех прочих, а кое в чем гораздо хуже.
Молча, погрузившись в свои мысли, Энги повернулась и пошла, но у входа остаиовилась и оглянулась.
– Спасибо тебе, эфензеле, – сказала она, – спасибо за огромную правду. Жаль, что так много погибло, чтобы открыть ее, но, возможно, это был единственный путь. Может, даже ты в своем стремлении к смерти приносишь нам жизнь. Спасибо.
Вайнти зашипела от гнева и желания вцепиться Энги в горло, но быстро взяла себя в руки. Сейчас на вершине ее неопределенного положения ей приходилось многое сносить.
С этим нужно било что-то делать. Может, пойти на амбесед к Эйстаи и поговорить с ней? Нет, это может ничего не дать, а после такого публичного унижения ей уже не подняться. Но что тогда? Есть ли кто-нибудь, кого она может вызвать? Да, есть одна, которая, как и она, верит, что нет ничего важнее уничтожения устозоу. Она вышла, подозвала проходившую мимо фарги и проинструктировала ее.
Большая часть дня прошла, но никто не появился, и постепенно гнев Вайнти сменился полной пустотой, и она молча сидела, ни о чем не думая. Настолько темным и мрачным было ее настроение, что она с трудом пришла в себя и поднялась, когда наконец заметила, что рядом кто-то стоит.
– Это ты, Сталлан?
– Ты посылала за мной?
– Да. Ты не пришла навестить меня по своей воле.
– Нет. Это могли заметить и передать Малсас, а мне не нужно подобное внимание со стороны Эйстаи.
– Я верила, что ты поможешь мне, но ты, видимо, больше ценишь свою шкуру.
Сталлан стояла, широко расставив ноги, и уходить не собиралась.
– Нет, Вайнти, я не ценю свою шкуру. Мое дело убивать устозоу, и, когда ты вела, я шла следом. Сейчас ты в стороне, и я жду.
Плохое настроение Вайнти немного улучшилось.
– Я не ошиблась, приняв это за намек, Сталлан? За легчайший намек, что моя энергия нашла бы лучшее применение, устрой я резню ближайших устозоу? Что мне не стоило затевать большую кампанию, чтобы убить одного жалкого устозоу?
– Это твои слова, Вайнти, а не мои. Но знай, что я разделяю твое желание разорвать горло этому устозоу.
– Но преследовать его, куда бы он ни побежал, слишком мало?
Вайнти ходила по комнате взад и вперед, извиваясь от гнева, ее когти рвали плетеное покрытие пола.
– Я говорю это тебе, Сталлан. Возможно, наша последняя атака была ошибкой, но, начиная ее, никто из нас не знал результата, а у всех были честолюбивые стремления. Даже у той, что сейчас не хочет говорить со мной. – Она повернулась и ткнула пальцем в Сталлан.
– Скажи мне, верная Сталлан, почему ты, все время избегавшая меня, пришла сюда?
– Потери забыты. Кроме того, большинство убитых просто фарги. Сейчас здесь говорят только о тех ийланах, которых устозоу убили в лесу, и о мертвых самцах на берегу. На многих снимках, которые приносят птицы, изображены устозоу. Ийланы смотрят на них, и гнев их растет. Они удивляются, почему прекратилось их уничтожение.
Вайнти от удовольствия запела.
– Верная Сталлан, я ошибалась в тебе. Пока я пряталась в темном гневе, ты сделала то, что приведет к концу моей ссылки. Ты напомнила им об устозоу, показала, что они делали и делают вновь. Скоро за мной придут, Сталлан, потому что вспомнят: уничтожение устозоу – одна из вещей, которые я делаю хорошо. Мы совершили свои ошибки – и научились на них. Теперь это будет спокойная, умелая резня устозоу. Как срывают с дерева плоды, чтобы накормить животных, так мы будем срывать этих животных и будем делать это до тех пор, пока дерево не опустеет и Гендаши не станет только ийланским.
– Я с тобой, Вайнти. Увидев первого устозоу, я сразу поняла, что кто-то из нас должен умереть. Или они – или мы...
– Это правда. Придет день, когда череп последнего устозоу повесят на шипы Стены Истории.
Сталлан ответила тихо, но с большой искренностью:
– Его повесят твои руки, Вайнти. Только твои.
Глава двадцать девятая
У Вайнти вошло в привычку каждый вечер перед заходом солнца приходить к макету Гендаши. Его создатели, закончив работу, уходили, и все это широкое, слабо освещенное пространство переходило в ее распоряжение. Здесь она могла изучать изменения, происшедшие за день, если птицы приносили интересные снимки.
Сейчас было лето, животные передвигались с места на место, и стаи устозоу делали то же самое. Она видела, как они сходились вместе, затем расходились, и так до тех пор, пока их невозможно было отличить одну от другой. У нее не было власти, и она не могла распоряжаться полетами птиц, поэтому безо всяких вопросов принимала любую информацию, запечатленную на снимках.
Однажды, когда она была здесь, пришла Сталлан и принесла только что поступившие снимки, которые хотела сравнить с другими. Вайнти нетерпеливо схватила их и просмотрела в слабом свете уходящего дня. Хотя между ними не было никакого договора, только Сталлан знала, что Вайнти бывает здесь в это время дня, и в последние дни приходила сама, принося все новые данные о движении устозоу. Таким образом, Вайнти больше, чем кто-либо в городе, знала об этих существах, уничтожить которых она поклялась.
Когда появились новые снимки долины устозоу на юге, она изучила их особенно внимательно и ее не удивило, когда однажды кожаные укрытия и большие животные исчезли. Керрик не хотел ждать ее возвращения и ушел. Но он появится снова, она была в этом уверена.
Все это долгое лето она изучала макет и ждала. Она следила за передвижениями различных стай устозоу и видела, как одна из особо крупных движется на восток. Когда, наконец, эта стая вышла из-под защиты гор и достигла океана, она еще молчала и продолжала ждать. Ждала она и тогда, когда они остановились так, что их легко можно было атаковать из моря.
Ее терпение было безгранично. Сталлан передавала ей разговоры ийлан, встревоженных приближением этой стаи и тем, что с ней ничего не делается. Малсас тоже слышала эти разговоры, видела снимки и должна была что-то делать. Теперь давление оказывалось на нее, а не Вайнти, и этот факт позволял Вайнти надеяться на скорый вызов к Эйстаи. Когда, наконец, пришли фарги, Вайнти постаралась скрыть свое приподнятое настроение.
– Сообщение Вайнти от Эйстаи.
– Говори.
– Требуется твое присутствие на амбесед.
– Возвращайся. Я иду.
