значения, никто не убит, и обиженная сторона из-за этого не начнет межзвездную войну. Эйэннцы для этого недостаточно сильны, а Федерация настроена слишком миролюбиво. Так что… ничего не случится.

— Но с нами может случиться — Флинкс многозначительно посмотрел на философа, который в ответ медленно кивнул.

— Ты прав, Флинкс. Присутствие этого корабля означает, что рептилии потеряли терпение и не полагаются больше на квармов. — Он позволил себе удовлетворенно вздохнуть. — Неудивительно, учитывая насколько неэффективным оказался клан убийц. Они вообще не знают, кто им мешает.

Цзе-Мэллори усмехнулся.

Трузензузекс серьезно взглянул на Флинкса.

— Это, однако, не означает, что квармы от нас отвяжутся. Пока они считают, что ты виноват в их затруднениях, они будут пытаться убить тебя.

Септембер высказал предположение.

— Значит, мы бежим и от рептилий, и от квармов?

— А также от Федерации и Церкви, — добавил Цзе-Мэллори.

Флинкс неуверенно посмотрел на него.

— А почему и от них?

— Вспомни, Флинкс, — посоветовал бывший Второй Советник, — эти организации считают Аба выдумкой двух престарелых изменников.

Наступила очередь Трузензузекса рассмеяться, защелкать всеми четырьмя мандибулами.

— Конечно, квармы опасны, но я предпочел бы иметь дело с ними, чем с мелкими чиновниками. Обратись мы к властям, и я не удивлюсь, когда какой-нибудь чиновник решит передать Аба империи, чтобы сохранить мир.

— Минутку. — По смуглому лицу Хасбоги видно было, что она начинает понимать. — Если вы собираетесь избегать властей, как же вы высадите нас с Скуа на планете, где мы смогли бы добыть средства?

— Мы высадим вас на Берли, на Земле или где угодно, — заверил ее Цзе-Мэллори, — как только завершим свой небольшой эксперимент.

— Если вы думаете, что я полечу с вами в Блайт или еще куда-нибудь на основе какой-то нелепой теории, в то время как квармы и эйэннцы стараются вас убить, вы спятили! — От недоверия она перешла к ярости.

Все на мгновение утеряли ориентировку. Легкая дрожь прошла по кораблю, указывая, что «Учитель» превзошел скорость света. Окруженный КК-полем, корабль продолжал ускоряться.

Когда никто ничего не ответил, Хасбога подошла к Цзе-Мэллори. Сверкая глазами, она крикнула ему:

— Я требую, чтобы вы высадили нас на ближайшую населенную планету Федерации!

Ученый виновато ответил:

— Мне жаль, но мы не можем это сделать. Не можем тратить время. Само присутствие этого истребителя в пределах Федерации означает, что эйэннцы теряют терпение. Мы не можем рисковать и отклоняться. Я думаю, они не смогут за нами проследить, но эйэннцы искусны. Они могут найти нас по следу наших КК-генераторов. И мы не можем задерживаться. Дело идет о нескольких миллиардах жизней.

Кипя от гнева, Хасбога отвернулась от него.

— Оставьте! Изобретение хур'рикку — всего лишь легенда. Вы ничего не найдете.

Глаза Цзе-Мэллори не могли скрыть его отношения к ней.

— Те, кого ждет неминуемая смерть, хватаются за соломинку, если она есть. Мы ищем эту соломинку, Исили Хасбога, и никто не помешает нашему поиску, пока он не завершится.

Хасбога готова была спорить дальше, но вмешался Флинкс.

— Пожалуйста, Исили, — попросил он, — помирись с ними. Трузензузекс и Бран Цзе-Мэллори — хорошие хьюманксы. Если бы у них не было основательного повода, я бы ни за что не отдал им корабль.

— Легко говорить, — ответила она, — когда тебе самому угрожает опасность!

Она так рассердилась, что зашевелился Пип и принялся отыскивать источник гнева, обращенного против хозяина. Флинкс успокоил минидрага. Летающая змея снова опустилась на плечо, но продолжала бдительно следить за женщиной.

Флинкс заговорил негромко, но твердо.

— В таком случае почему я не оставил Аба, чтобы его убили эйэннцы? Правда, квармы бы от меня не отцепились, зато эйэннцам я был бы не нужен. Не кажется ли тебе, что дело не только в самосохранении?

— Прости… — Она смотрела в сторону. — Просто… у меня пропали результаты нескольких лет работы, вначале из-за стрел отоидов, а теперь из-за того, что я оказалась впутана в дело, о котором ничего не знаю.

Не в силах дальше спорить с Флинксом, она яростно набросилась на Септембера.

— А ты что, придурок? Ты работал на раскопках так же много, как я. Теперь мы разорены! Разорены! Понимаешь?

Он мягко смотрел на нее.

— Я не чужд безденежья, глупышка. Я всего лишь водородный атом на галактическом ветру. В сущности мне даже интересно наше нынешнее путешествие. Вероятно, выгоды в нем нет, но не все же время думать о кармане. — Повернувшись, он сел на стул у стены рубки. — К тому же я бывал на Коллангатта. На Кармадж не был, хотя видел, как он висит зелено-белым шаром в небе. И на Твоски Брайт не был, но на Коллангатта был. Мне она понравилась. Там народ дружелюбный. И знает, как радоваться жизни. Я там себя хорошо чувствовал, а это редко бывает со мной на чужих планетах. Там я себя чувствовал как дома.

— Так что, глупышка, не хочу видеть, как их планета превращается в замерзший шар среди замерзшего газа. Надо попытаться спасти ее. — Он весело посмотрел на Цзе-Мэллори. — Насколько я понимаю, в этом деле лучше всего то, что Федерация считает его нестоящим. Для меня это лучшая рекомендация. — Хасбога отвернулась от него, но он встал и повернул ее к себе. Она вырывалась, но ничего не могла поделать с его огромными руками. — Исили, чем больше богатеешь, тем чаще думаешь о сборщиках налогов, и становится все труднее и труднее обмануть компьютеры. У нас еще достаточно времени, чтобы получить клеймо богатства. Или, в твоем случае, славы.

— Ты, правда, так считаешь, Скуа? — Она с жалостью взглянула на него. — Что я стараюсь вернуться к своему проекту, чтобы иметь возможность видеть себя во всех триди?

— Нет, конечно, — признался он. — Ты для этого слишком предана науке. Но ты и не безразлична к славе. Ты человек, Исили. Это проклятие, которое все мы носим.

— Говорите только о себе. — Это вежливое возражение донеслось со стороны приборов.

Септембер выпустил Хасбогу и посмотрел в ту сторону.

— Я неточно выразился, твое насекомство.

— Ничего личного, — Трузензузекс кашлянул, скрывая насмешку и удовольствие.

— Посмотри на это так, Хасбога. — Она решительно смотрела в другую строну. — Тебе не повезло оказаться в обществе нескольких старых глупцов, и ты знаешь старинную человеческую поговорку. Так что лучше пытайся помочь, а не мешай нам. Ты все равно ничего не можешь сделать. Мы так же фанатично стремимся спасти жизни, как ты — раскапывать свои руины.

Она повернулась.

— Вы все спятили! — И вышла из рубки в кают-компанию.

Септембер должен был бы расстроиться. Но Флинкс заметил, что он не расстроен. Гигант воспринимал все со спокойствием, которое свидетельствовало не только о большой физической силе, но и о развитом уме. Флинкс решил, что ему нравиться этот огромный человек, хотя он, может, и не его отец. Он не будет пытаться извлечь из Септембера информацию. Флинкс начал понимать, что Септембер со временем сам ему все расскажет, и терпение даст ему больше, чем самые яростные споры.