ром прибоя, косяки туристов проплывали мимо, тараща глаза и разевая рты. Движение было интенсивным, и «скорой» часто приходилось останавливаться, несмотря на вой сирены и мигающие огни. Во время одной такой остановки Бернард вдруг встретился взглядом с рыжеволосой девочкой-подростком из тревелуайзовской группы. Она стояла на тротуаре, всего в нескольких ярдах, и смотрела прямо на него. Он выдавил приветственную улыбку и изобразил пожатие плечами, как бы говоря: «Посмотри-во-что-я-влип», но она продолжала тупо на него пялиться. Тогда он сообразил, что для нее окно «скорой» непроницаемо, и почувствовал себя глуповато. Однако, к его изумлению, девочка вдруг состроила жуткую гримасу насмешки и презрения, до предела скосив глаза и высунув язык. Затем, так же быстро, как и появилось — он даже подумал, не привиделось ли ему это, — демоническое выражение лица девочки сменилось обычной маской безучастности. «Скорая» поехала дальше, и девочка осталась позади.
— Аманда! Не отставай!
Четкий, пронзительный голос, принадлежащий англичанину, заставляет повернуться сразу несколько голов на кишащем людьми тротуаре — и, хоть и не сразу, Амандину. Чтобы разрядиться, она корчит дикую рожу в сторону шумной «скорой», а потом, приняв свой обычный вид, поворачивается и рысит за отцом.
— Ты потеряешься, если будешь невнимательна, — ругается мать, когда Аманда догоняет своих. — И весь остаток отпуска нам придется тебя разыскивать.
— Я могу и сама вернуться в гостиницу.
— Ну, разумеется, мисс, рада это слышать, — с сарказмом отзывается ее мать. — Я не уверена, что
— На самом деле одиннадцать минут, — сообщает Амандин брат Роберт, сверившись со своими элек тронными часами.
— А по этой жаре кажется, что прошли часы. Вот уж не думала, что мы будем жить так далеко от пляжа. Называя эту гостиницу прибрежной, людей вводят в крайнее заблуждение.
— Я собираюсь жаловаться, — бросает через плечо мистер Бэст. — В письменной форме.
Звук сирены «скорой помощи» теряется вдали.
—
Рассел Харви, или Расс, как его называют друзья и коллеги по торговому отделу инвестиционного банка, в котором он работает в лондонском Сити, слышит отдаленный звук сирены «скорой помощи» с балкона своего номера на двадцать седьмом этаже отеля «Вайкики Шериден», где он завтракает в одиночестве. Судя по всему, во время собственного свадебного путешествия ему придется большинством вещей заниматься в одиночку, включая секс. Сесили все еще спит или притворяется спящей на одной из двуспальных кроватей. Расс только что покинул другую. Видимо, во всех комнатах отеля стоят по две двуспальных кровати, что, на взгляд Расса, небольшой перебор. Накануне вечером Сесили легла первой, подготовившись ко сну в запертой изнутри ванной комнате, а когда он забрался к ней под простыню, она взяла и молча перебралась на другую кровать. Расс не стал ее преследовать, так как у него сложилось впечатление, что она вполне готова играть в «музыкальные кровати»[23] сколько угодно. На душе у него погано. Само собой, дело не в исполнении брачных обязанностей или удовлетворении долго сдерживаемого желания — в конце концов они с Сесс живут вместе уже почти два года, — но мужчина во время медового месяца вправе рассчитывать на секс по требованию.
Расс встает, облокачивается на перила и угрюмо следует взглядом по изгибающейся, отороченной пальмами линии берега — до горы с плоской вершиной, которая торчит из воды и которую принесший за втрак официант назвал Алмазной головой. Расс признает, что вид живописный, но настроение лучше не становится. Вой сирены нарастает. Расс смотрит вниз, на перекресток, где прямо на асфальте нарисован огромный пятилепестковый желтый цветок[24]. Они тут просто помешаны на цветах. Прошлым вечером головки цветов лежали на подушках, еще один плавал в унитазе, а сегодня утром цветок, который он вполне мог случайно проглотить, венчал даже горку кукурузных хлопьев.
«Скорая» приближается, проезжает по пятилепестковому цветку и тут же попадает в пробку. Завывание сирены сменяется отчаянным повизгиванием. Затем застопорившееся движение возобновляется, «скорая» проскальзывает в образовавшуюся брешь и — только ее и видели. Расс лениво размышляет, кто бы мог там быть. Какой-нибудь пожилой турист, возможно потерявший сознание из-за сердечного приступа (на балконе уже жарко, как в преисподней); какой-нибудь похотливый мужик, приехавший в свое второе свадебное путешествие и ущемивший позвонок в самый разгар совокупления; какой-нибудь разнесчастный, отвергнутый любовник, который...
Внезапно Рассу приходит в голову идея. Он встает на стул у открытого, словно во внутренний дворик, окна и раскидывает руки — утреннее солнце отбрасывает его крестообразную тень в комнату, — он приглушенно вскрикивает и боком мягко спрыгивает на балкон, скорчившись у стены, чтобы его не было видно из комнаты. Расс сидит так несколько долгих минут, свернувшись клубочком и вес больше чувствуя себя дураком. Затем тихонечко заглядывает в комнату. Сесили не шевельнулась. Или она действительно спит, или разгадала его хитрость. Или она просто еще более бессердечная сучка, чем он думал.
Сиднею Бруксу, стоящему в пижаме на балконе «Гавайи Палас», сирена «скорой» слышна довольно слабо, так как гостиница расположена на берегу океана и лучшие номера выходят на пляж (а Терри выбирает только самое лучшее). Терри и Тони живут в комнате этажом ниже и тремя номерами дальше — под прямым углом к их комнате. Вчера вечером они все помахали друг другу, желая спокойной ночи, а сегодня утром на балконе Терри пока еще не наблюдается никаких признаков жизни. Вой сирены обрывается, потом возобновляется. Вспомнив свою недавнюю поездку в машине «скорой помощи», Сидней слегка холодеет от легкого приступа страха, несмотря на жар заливающего балкон солнца. Он делает несколько глубоких вдохов, сжимая ладонями свое пузцо, как медицинский мяч.
— Очаровательный вид, Лилиан, — говорит он через плечо. — Ты обязательно должна посмотреть. Как На открытке. Пальмы, песок, море. Все чин чином.
— Ты же знаешь, что я боюсь высоты, — отзывается она. — и сам будь поосторожней. У тебя может закружиться голова.
— Не закружится, — отвечает он, но возвращается в комнату.
Лилиан сидит в постели, прихлебывая чай, который приготовил для нее муж. На стене в ванной комнате имеется оригинальное приспособление для нагревания воды, там же предусмотрительно положены пакетики с чаем и растворимым кофе. Этим утром Сидней провел в ванной комнате немало времени, профессиональным глазом изучая оборудование, и оно произвело на него впечатление.
— Ты никуда не выходил в таком виде? — интересуется Лилиан. — Со всеми своими причиндалами напоказ?
Сидней нащупывает под животом и стягивает разошедшуюся ширинку пижамных брюк.
— Да ладно, никого там не было. Терри и Тони еще, похоже, не встали.
Лилиан хмурится над чашкой.
— Ну и что ты об этом скажешь?
— О чем?
— Да о Тони.
— Вроде приятный парень. Мне не удалось толком с ним поговорить.
— А тебе это не кажется несколько странным? Двое мужчин вместе на отдыхе. В их-то возрасте? И в одной комнате?
Сидней смотрит на нее во все глаза. По телу опять пробегает холодок страха, заставляющий его съежиться.
— Не понимаю, о чем ты, — говорит Сидней и поворачивается к балкону.
— Куда ты?
