внезапно ударили холода, и ничего удивительного, если рождественское утро преподнесет еще какой- нибудь сюрприз.

Кое-кто вспомнил Эдди Брюэра, о нем поговорили немного, но не слишком долго, чтобы не портить себе праздничное настроение. Но все-таки, вздыхали они, как безумен этот мир! Безумен, безумен, безумен... Слышалось то тут, то там.

Совсем недавно я просиживал здесь почти все свое время. С балкона мог наблюдать за людьми. И хотя зачастую бывало холодновато, от чего моя больная рука деревенела, а зубы били мелкую дробь, единственное, что удерживало меня здесь, это человеческие голоса.

По утрам я выносил свой кофе на свежий воздух и сидел здесь, наблюдая за школьным двором напротив. Мальчишки в голубых спортивных штанишках и таких же галстуках и девчонки в светлых беретах и клетчатых юбочках гонялись друг за другом по площадке. Их резкие выкрики и стремительные движения, их неуемная энергия действовали на меня по-разному: то утомляюще, то вдохновляюще, в зависимости от настроения. В плохие дни их возгласы, казалось, вонзались в мой хребет как осколки стекла. В хорошие же, несмотря на мои невеселые воспоминания, я чувствовал прилив бодрости, своего рода глоток свежего воздуха.

В конечном итоге, написал он, остается боль. Каждый раз, когда я ощущал ее, я открывал конверт и вынимал записку.

Объявился он той теплой осенью, когда погода, казалось, совершенно вышла из своего графика, когда все вокруг перевернулось и стало с ног на голову: к примеру, вы смотрите в яму в земле и видите там звезды и созвездия, а взглянув на небо, – грязь и свисающие деревья. Как если бы кто-то ударил ладонью по глобусу и весь мир, по крайней мере мой собственный, пошел кругом.

Иногда ко мне заходили Бубба, Ричи, Девин или Оскар. Мы сидели, болтали о футбольных матчах, о боулинге или просто о фильмах. Мы не говорили ни о прошлой осени, ни о Грейс, ни о Мэй. Мы не вспоминали Энджи. И мы никогда не говорили о нем. Он сделал свое черное дело, и нечего говорить об этом.

В конечном итоге, сказал он, остается боль.

Эти слова, написанные на клочке белой бумаги, размером 8 на 11, заворожили меня. Такие простые, они иногда кажутся мне высеченными на камне.

Глава 1

Наш офис находился в башне, и мы с Энджи как раз пытались привести в порядок кондиционер, когда позвонил Эрик Голт.

Обычно середина октября в Новой Англии такова, что поломка кондиционера не вызывает осложнений. Сломанный обогреватель – другое дело. Но осень была не совсем нормальной. В два часа дня температура достигала двадцати с лишним градусов, а жалюзи на окнах все еще сохраняли влажный и удушливый запах лета.

– Может, нам позвать кого-нибудь, – сказала Энджи.

Я хорошенько хлопнул ладонью по кондиционеру, включил его снова. Никакого результата.

– Спорим, это привод, – сказал я.

– То же самое ты говорил, когда сломалась машина.

– Гм... – Я молча сверлил кондиционер взглядом секунд двадцать.

– Ругай его страшными словами, – сказала Энджи. – Вдруг поможет.

Я перевел свой взгляд на нее, но получил не больше отклика, чем от кондиционера. Очевидно, мне надо поработать над своим взглядом.

Зазвонил телефон, и я снял трубку с тайной надеждой, что тот, кто звонил, разбирается в механике. Но это был всего лишь Эрик Голт.

Он преподавал криминалистику в университете Брайса. Мы встретились с ним, когда он еще читал лекции в Массачусетсом университете, и я прослушал пару его курсов.

– Понимаешь что-нибудь в кондиционерах?

– Пробовали включать-выключать? – спросил он.

– Да.

– И ничего не сдвинулось?

– Абсолютно.

– Постучите по нему пару раз.

– Пробовали.

– Тогда зовите мастера.

– Спасибо за помощь. Она нам очень пригодилась.

– Ваш офис по-прежнему в башне?

– Да. А что?

– У меня для вас солидная клиентка.

– В чем же дело?

– Хотелось бы, чтоб она наняла вас.

– Прекрасно. Приводи ее сюда.

– В башню?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату