– Не стоит.

– Сержант.

– Да?

– Которая из сестер Девина ваша мать?

– Как вы догадались?

– Забыли? Я ведь сыщик.

Он хихикнул.

– Тереза.

– А, – сказал я. – Одна из старших. Девин всегда боялся тех, кто старше него.

Он тихо засмеялся.

– Знаю. Немного смешно.

– Спасибо за заботу, сержант Данн.

– Рад стараться, – сказал он. – Доброй ночи, мистер Кензи.

Я повесил трубку, глядя на безмолвную мешанину красок за окном – иссиня-черной, ярко-серебристой и жемчужной.

– Патрик?

Ее голова оторвалась от подушки, а левая рука отбросила пучок спутавшихся волос с лица. Она приподнялась на локте, и я заметил движение ее груди под майкой со школьной эмблемой.

– Что такое?

– Ничего, – сказал я.

– Плохой сон? – Она села, одна нога под ней, другая, обнаженная и гладкая, выскользнула из-под простыни.

– Мне показалось, я что-то услышал. – Я кивнул в сторону окна. – Оказалось, это ветка дерева.

Энджи зевнула.

– Давно собираюсь его обрезать.

– К тому же отключили электричество. По всему городу.

Она заглянула под штору.

– Ого!

– Данн сказал, трансформаторы вышли из строя по всему штату.

– Нет, нет, – вдруг сказала она и, отбросив простыню, выскочила из постели. – Так не пойдет. Слишком темно.

Она порылась в своей кладовке и вытащила оттуда коробку из-под обуви. Поставив ее на пол, достала оттуда горсть белых свечей.

– Помощь нужна? – спросил я.

Она покачала головой и направилась в обход по комнате, вставляя свечи в подсвечники и подставки, которые я не мог видеть в темноте. Они были спрятаны у нее повсюду – на двух ночных тумбочках, туалетном столике, комоде. Я с какой-то тревогой наблюдал, как она зажигает фитили, ее большой палец не отпускал колесо зажигалки, и она ходила от одной свечи к другой, пока тени от пламени, колыхаясь и дрожа, не распространились по всем стенам, освещенным их же светом.

В течение двух минут Энджи превратила комнату в подобие скорее часовни, чем спальни.

– Вот так, – сказала она, вновь залезая под одеяло.

С минуту мы оба молчали. Я смотрел на пламя, мерцающее и временами возрастающее, и теплый желтоватый свет, играя на наших телах, обрел яркий отблеск в прядях ее волос.

Она повернулась ко мне лицом, ее ноги, скрещенные в коленях, были подобраны под себя, простыня сбилась в кучу на талии. Она сжала ее двумя руками и, закинув голову назад, потрясла волосами, чтобы они расправились и перекочевали на спину.

– Постоянно во сне вижу трупы, – сказала Энджи.

– А мне снится только Эвандро, – заметил я.

– Что он делает? – Она подалась немного вперед.

– Приходит за нами, – сказал я. – Постоянно.

– В моих снах он уже прибыл.

– Выходит, те трупы...

– Мы с тобой. – Ее руки сцепились на коленях, она же смотрела на них так, будто они могли разъединиться сами, по своей собственной воле. – Я не готова умереть, Патрик.

Я облокотился о спинку кровати.

– Я тоже.