Недавно появилась еще и железная дорога, соединяющая Лондон с Гринвичем, но ею они едва ли собирались воспользоваться. Дорога функционировала всего год и продолжала привлекать к себе большое внимание. Кроме того, поезда ночью не ходили. Что бы ни входило в намерения похитителей, с каждой минутой надежда на спасение таяла.

В какой-то момент к глазам ее подступили предательские слезы. Она боролась с собой, но сдавленное рыдание все же прорвалось сквозь кляп. Она почувствовала, как похититель ее напрягся, замер, и вдруг ее осенило: она принялась кашлять через силу.

Рука его коснулась одеяла где-то около ее головы. Или ей так показалось?.. Что он делал на самом деле, определить было трудно.

А вдруг она на самом деле задыхалась? Если ее не хотели оставить в живых, похитителю это было бы безразлично. Но, если ей стремились сохранить жизнь, на этом можно сыграть.

Черт бы побрал этот кляп! Она набрала полные легкие воздуха и начала кашлять так, будто она вот-вот задохнется.

И точно, стягивающие ее покровы стали посвободнее. Она по-прежнему ничего не видела, но теперь она могла почувствовать прохладу ночи. Еще один долгий мучительный приступ кашля, от которого саднило горло, и она получила возможность шевелить ногами и руками. Вот и отлично. Тот негодяй, что похитил ее, заслуживает хорошего пинка, раз ему того удара в челюсть было мало.

Она не видела, куда бьет, но, куда бы она ни попала грудь ему, в бедро или еще куда-то, тело его было твердым как сталь. Она даже испугалась, что сломала палец, хотя ей было не до того, чтобы считать травмы. Он на мгновение ослабил хватку – ровно настолько, чтобы она смогла нащупать щеколду, на которую закрывалась дверца кареты изнутри, и открыла ее. Поток свежего воздуха ворвался в салон, еще мгновение, и она окажется на свободе. Падение, конечно, будет болезненным, но она готова была купить себе свободу ценой любой боли. И все же, не видя, куда прыгать, она помедлила какую-то долю секунды...

Не может быть! Но он давно научился действовать рефлекторно – были в его жизни времена, когда скорость реакции спасала жизнь.

Он так тщательно все спланировал, продумал каждый шаг, предусмотрел все возможные варианты. Вернее, так ему казалось. Но он не рассчитывал, что женщина, которой надлежало играть «болванчика», воспротивится навязанной ей роли.

Нельзя дать ей сбежать, подумал он и затянул одеяло так, что она совершенно не могла пошевелиться. И если она и была еще в состоянии производить какие-то звуки, то он их расслышать уже не мог, и это его вполне устраивало.

Они все ехали и ехали. Уже перевалило далеко за полночь, и другая на ее месте давно бы уснула, но не она. Он чувствовал, что тело ее напряжено: несомненно, ей было очень страшно, очень тревожно. Если и так, то он все равно ничего не мог предложить ей в утешение. Как бы то ни было, он испытал облегчение, когда они, наконец, прибыли к месту назначения.

Шедоу отвел лошадей в конюшню, а он тем временем понес свою «гостью» в дом – маленький коттедж, густо увитый плющом. Он занес ее в спальню, окна которой выходили на задний двор, усадил на кровать, а сам быстро удалился. Перед тем как закрыть за собой дверь, он бросил на нее беглый взгляд. Одеяло, в которое она была завернута, соскользнуло. Тонкая льняная ночная сорочка, отороченная кружевом, практически не скрывала тела. И тело это было не хуже того, каким он его представлял, глядя на нее одетую.

Она схватилась за капюшон, надвинутый на голову, но похититель поторопился уйти до того, как она успела его снять. Амелия лишь услышала скрип засова, отрезавшего ее от мира.

Комната не большая, но и не маленькая, освещенная масляной лампой. Узкая кровать, сундук в ногах, деревянный стол возле кровати, еще один стол с кувшином и тазом, но ни в тазу, ни в кувшине воды не было. Оба окна плотно закрыты ставнями, и дверь тоже заперта снаружи. Вся обстановка нагнетала тревогу. Амелия мысленно призвала себя к спокойствию. Трусость еще никому не помогала. В ней текла королевская кровь доблестных правителей Акоры, и она не имела права посрамить память предков.

Первым делом предстояло избавиться от кляпа. Пока руки ее были заняты, мозг работал в полную силу. Она искала способ спастись. По ее расчетам, прошло несколько часов, с тех пор как ее похитили. Скоро наступит утро, и домашние узнают, что она пропала. У нее сердце сжалось при мысли о том, что с ними будет, когда они увидят, что ее нет. Она должна была убежать как можно скорее не только ради себя самой, но и чтобы развеять тревогу близких.

Амелия справилась с кляпом и собралась как следует изучить свою тюрьму, когда скрип засова снаружи заставил ее насторожиться. Только сейчас она подумала о том, что на ней почти ничего нет. Схватив одеяло, она замотала его вокруг тела. Не успела она сделать это, как дверь открылась.

Человек, стоявший в дверном проеме, был огромного роста. Она привыкла к тому, что ее окружали очень высокие мужчины: отец, братья, дядья, кузены – все они были выше метра восьмидесяти, но даже по их стандартам этот мужчина выглядел настоящим великаном. Да и плечи у него были такие, что он едва в дверь мог пройти. Волосы его и борода были густыми, черными и неопрятными. Голубые пронзительные глаза смотрели из-под кустистых бровей. Говорил он с ирландским акцентом.

– Я принес тебе, девочка, еды и воды, а заодно и совет. Будь умницей, не лезь, куда не следует, и ничего плохого с тобой не будет.

Амелия гордо распрямила плечи и посмотрела похитителю прямо в глаза.

– Вы или безумец, или хотите добровольно уйти из жизни, а возможно, и то, и другое. Разве вы не понимаете, что с вами сделают, когда моя семья найдет меня?

К ее несказанному удивлению, ирландец рассмеялся.

– Они тебя не найдут, даже если им подскажут, где искать. – Он переступил порог, осторожно прикрыл за собой дверь и подошел к столу. Перехватив ее взгляд, он предупредил: – Не пытайся проскочить мимо меня. У тебя ничего не выйдет. Лучше сразу скажи себе, что тебе придется побыть здесь какое-то время, смирись с этим и не устраивай ненужного шума.

– Вы всерьез верите, что я могу вот так спокойно смириться?

Он пожал своими массивными плечами, молча поставил поднос на стол и вернулся к двери. Амелия не могла не заметить, что для такого крупного мужчины походка у него была на удивление легкой, а движения координированными. Пожалуй, он прав, не стоит и пытаться проскочить мимо него. Но она и не собиралась