помещение ангарного типа было загромождено мешками, штабелями ящиков и контейнерами. Свободной была только одна большая комната, служившая конторой. В ней и расположились прибывшие. Оружие сложили возле стены и уселись на корточках кто где.

Через некоторое время в комнату вошли Асланбек и Омар. Мокоев обратился к своим бойцам с речью.

– Неверные собаки предали нас. Мы рискнули и проиграли. Остается показать всем, как умеют умирать воины Аллаха. То, что не досталось нам, пусть не достанется никому. Мы взорвем эту стройку. Взорвем все фундаменты, все, что можно. После этого никто не захочет этот объект. Взрывчатки у нас хватит. Целый вагон на сортировочной станции стоит.

В целом Омару предложение понравилась. Большие взрывы доставляли ему эстетическое наслаждение. Кроме того, уничтожение такого объекта под Москвой можно было бы использовать в пропагандистских целях и получить под него очередной денежный транш! А работы всего ничего! Но после похищения Шнапскопфа было бы глупо надеяться застать Шмидта и его сторонников врасплох.

– Скорее всего, они теперь настороже и контролируют подступы к строительству, – сказал Омар задумчиво.

Но Асланбек знал, что говорит. Он хорошо разбирался в правилах и обычаях криминального бизнеса в России.

– Они сами нас туда пригласят, – уверенно сказал он. – Мы назначим им встречу, это называется забить стрелку, прямо на их стройке. У нас есть такое право, поскольку нас незаконно лишили нашей собственности. Место там тихое, для стрелки самое подходящее. Так что сначала никто ничего не заподозрит. А потом будет поздно. Когда не будет Шмидта, все уляжется…

Омар подумал и одобрил план Асланбека. Муса тоже кивнул в знак согласия…

Оставалось позвонить Шмидту и договориться о встрече. Асланбек начал разговор с обвинений, но тот его грубо прервал:

– Кончай дешевый базар… Если есть какие претензии, давай встретимся и поговорим. Где?

Выслушав предложения о месте и времени встречи, Шмидт сказал, что возражений у него нет, положил трубку и тут же перезвонил Введенскому. Тому идея Мокоева устроить встречу на стройке понравилась.

– Мы их всех там повяжем без шума и пыли. В городе это сделать было бы гораздо сложнее. Большого ущерба стройке они не нанесут. Ну, поцарапают кое-где фундамент. Кроме того, я ведь тебя подстрахую. Особо разгуляться мы им не дадим. Накроем, как пауков в банке…

Введенский не понимал, почему его агент Муса не звонит ему и не сообщает о замыслах террористов. Может быть, он предал и стал двурушником? Или его расшифровали, и теперь труп Джохарова гниет в каком-нибудь заброшенном канализационном колодце?

На самом же деле все было гораздо проще. Асланбек всерьез опасался предательства, поэтому отобрал мобильники у всех своих людей и не выпускал их поля зрения. И такие меры себя оправдали. Муса не стал рисковать, хотя и понимал, что должен сообщить полковнику крайне важную информацию. Подготовка к Армагеддону шла полным ходом.

Как обычно незаметно за суетой и делами подошел Новый год. В этот раз для Белова это был особенный праздник. В уходящем году оставалось все, что составляло его прежнюю жизнь – Бригада, семья, его бизнес. Наступал первый год его новой жизни.

И встречать его он собрался с Леной! А сразу после праздников они уедут в Москву… Вдвоем. Может быть, Бог их обоих и выбросил на свалку, чтобы они встретились? Или чтобы он опомнился?

За последние месяцы он многое понял. Главное – надо жить не ради денег, престижа, работы… А просто – для жизни. Да, именно так – жить для жизни. И уважать чужую жизнь так же, как свою. А еще, что не нужно делать того, к чему не лежит душа. Даже если так принято, освящено правилами, законами, традициями. Или понятиями, что одно и то же. Это никогда до добра не доводит…

Тридцать первого декабря Саша поехал в Москву и забрал Лену из клиники Абдулатипова. Врачи сотворили чудо. От безобразных шрамов, крест накрест пересекавших ее щеку, остался только едва заметный розовый след. Но врач пообещал, что в скором времени и он исчезнет.

Лена плакала, глядя на себя в зеркало. Она не говорила ему слов благодарности, он и так все видел в ее глазах.

На обратном пути Белов рассказал Лене о своем решении. Он хотел узнать ее мнение заранее. А то вдруг откажется? Ведь бывали случаи, когда она вела себя непредсказуемо. Но не в это раз. Услышав о планах Белова, она бросилась его целовать. Дело едва не обернулось бедой. Он только чудом не врезался в дерево…

Когда они приехали в поселок Карфаген, оказалось, что их уже ждут друзья Внтек, Федя и Доктор Ватсон. В бытовке Лены было натоплено, в открытой в печке-буржуйке весело потрескивали сухие полешки. Пахло хвоей в углу стояла небольшая пушистая елка…

Федя, Доктор и Витек во все глаза смотрели на Лену. Только теперь они заметили, насколько она красива, тем более что после курса лечения она помолодела и выглядела, как актриса кино.

– Ну, что вы таращились? – буркнул недовольно Белов. – Дырку проглядите, назад везти придется.

– Непривычно. В лице чего-то не хватает, – бестактно заметил Федя и все засмеялись.

Доктор Ватсон выглядел бледно. Он стойко перенес назначенный самому себе курс лечения, а теперь привыкал к жизни без наркотиков. Витек смотрелся ненамного лучше своего пациента. Ему пришлось взвалить заботу о докторе на свои плечи, и ломку его они переживали, можно сказать, вдвоем.

– Прошу к столу! – торжественно провозгласил Федя, пригладив рукой подстриженные к празднику волосы.

По случаю Нового года он был в старом, но довольно хорошо сохранившемся синем костюме пятидесятого года производства с подложенными плечами. И в еще более древнем черном галстуке в крапинку, снятом, похоже, в Мавзолее с Ильича. И надо сказать, что выглядел он более чем достойно. Саша даже подумал, что место Феде не на свалке, а на каком дипломатическом приеме или научном симпозиуме.

Празднично накрытый стол буквально ломился от снеди. Это была заслуга Степаныча. Правда, его самого сейчас с ними не было, старик решил немного заработать на молочишко. Перед Новым годом да не подкалымить грех. Такого случая он упустить не мог.

Все собрались за столом. Витек, сидевший рядом с Беловым, открыл шампанское и разлил его по бокалам. Когда все было готово, Саша поднялся, попросил внимания и, с преувеличенно серьезным видом имитируя кавказский акцепт, произнес тост:

– Жила была маленькая птичка, она взлетела высоко к солнцу и обожгла себе крылья. Другие птицы, которые не любили ее за самостоятельность, обрадовались, что с ней произошло несчастье. Они не знали, что это была птица-феникс. Поэтому с ней ничего не случилось. Через триста лет она сгорела и родилась заново. Выпьем же за то, чтобы мы никогда, ни за что не радовались чужой беде коллективно, – закончив говорить, Саша посмотрел на немного сбитых с толку друзей, засмеялся и принялся со всеми чокаться.

Отзвенели бокалы, все выпили шампанское, кроме доктора, у которого в стакане был томатный сок. Потом они проводили уходящий год. Между делом Саша сообщил, что они с Леной собираются перебраться в Москву.

– Значит, уезжаете? – расстроился Витек. – Ну что же, у каждого своя дорога, главное вовремя на нее свернуть. Про нас, конечно, скоро забудете…

Белов обнял его, ласково потрепал по шее.

– Не дождешься! Мы и вам спокойно жить не дадим. Вытянем отсюда, дайте только срок.

– Срок судья дает с прокурором, – заметил Витек. – А мы давайте еще выпьем. За будущее.

Его тост дружно поддержали.

– Вперед, в будущее! В светлое будущее! За дверью бытовки послышался шум, через

секунду она распахнулась. На пороге, отряхивая снег, появился красный от холода Степаныч.

– Гуляете, молодежь? И меня не подождали! – притворно обиделся он.

Федя бросился стаскивать со Степаныча полушубок. Витек налил ему штрафной стакан, Доктор Ватсон положил на тарелку закуску. Старику освободили место, и он сел за стол.

– Ладно, посижу с вами, встречу Новый год. А потом пойду к себе телевизор смотреть.

Это заявление снова вызвало смех.