ограблены сразу три валютных обменника.

Шмидт поднял на ноги всех людей. Ольгу и Ваньку охраняли самые доверенные бойцы. Сам он носился по Москве на бронированном 'Мерседесе', но без большой охраны, только в сопровождении водителя и белобрысого Коляна. Пришла беда и с другой стороны. Один из джипов с боевиками, срочно отправленными на усиление охраны офиса, остановила милиция. Удостоверения частных охранников не помогли. Кроме помповых ружей омоновцы обнаружили под сиденьем машины два автомата Калашникова. А это был уже серьезный криминал. Шмидт обратился к Введенскому, и тот обещал помочь…

В квартире, где жили Ольга с Ванькой, Шмидт появился заполночь, посеревший от усталости и недосыпания. Ванька уже посапывал в кроватке, а Ольга ждала Шмидта после его звонка.

– Тебе надо отдохнуть, – безапелляционным тоном сказала она, увидев, в каком он находится состоянии.

– Некогда, – буркнул Шмидт, падая в кресло. – Налей чего-нибудь покрепче, сил нет пошевелиться.

Ольга подошла к бару, плеснула в стакан толстого стекла неразбавленного виски, вернулась к Шмидту. Он принял стакан из ее руки, сделал глоток и пожаловался:

– Хреновые у нас дела. Нас атакуют со всех сторон. Воры, бандиты, хрен знает кто еще. Оглядеться нет времени. Пятерых наших пацанов завалили.

– Мы должны помочь их семьям, – твердо сказала Ольга, садясь в кресло напротив.

Шмидт в ответ только махнул рукой.

– Это само собой. Проблема в другом – скольких еще убьют. Мы как дичь под прожектором, у всех на виду. А охотников не видно. И наугад не ударишь. Попадешь не в того, нам же еще и предъявят за беспредел. Это все из-за того, что они считают Сашину империю обезглавленной.

Ольга задумалась, машинально запахнулась в полупрозрачный халат, поправила его на груди.

– Послушай, но ведь у этого, Каверина, тоже остались какие-то ценные объекты. Почему они не взялись делить их, а начали с нас?

Шмидт покачал головой: на самом деле все очень просто.

– Мы представляем опасность как реальная сила. Когда они разберутся с нами, то наследство Каверина останется только подобрать. Оно им достанется даром.

Он заметил, что Ольга, помрачневшая было после того, что он ей сообщил, вдруг улыбнулась каким-то своим мыслям.

– Ты что-то надумала? Говори.

Ольга встала, подошла к бару и налила себе коньяку в маленький пузатый бокал, похожий на лампочку. Вернулась к Шмидту, присела на подлокотник его кресла. Он нерешительно обнял ее рукой за талию.

– Только обещай не смеяться, если я скажу что-нибудь не то, – попросила она и отпила из бокала. – Так вот, слушай. У кого-то сдали нервы. Какая-то из криминальных группировок нападает на нас, правильно?

– Наезжает, – поправил Шмидт.

– Хорошо, наезжает, – согласилась Ольга. – Остальные, как я понимаю, ждут развития событий, чтобы влезть в драку, когда мы окончательно ослабеем.

Шмидт не мог не признать точности ее анализа, о чем и заявил. Ободренная его похвалой, Ольга продолжила.

– А если мы не будем отбиваться, а нападем сами?

– На кого? – не понял Шмидт.

– Мы должны захватить самый жирный кусок из хозяйства Каверина, – заявила Ольга. – Тогда другие не удержатся и бросятся делить его наследство, и им будет не до нас. А мы получим передышку и выигрыш во времени. Ну что, это глупо?

– Это гениально! – с восхищением произнес Шмидт. – Завтра же займемся этим.

– Почему же завтра, а не прямо сейчас? – притворно удивилась Ольга и рассмеялась.

Шмидт аккуратно, чтобы не расплескать Олин коньяк, притянул ее к себе. Ольга отвела в сторону руку с бокалом и оказалась у него на коленях. Она смотрела на него снизу вверх с каким-то ожиданием, а он все не мог решиться… Наконец, повинуясь этому взгляду, Дмитрий подвел ладонь под ее затылок и тихонько подтолкнул к себе, одновременно наклоняясь. Но в последний момент Оля уперлась руками в грудь Шмидта и мягко его отстранила…

Саша Белов понемногу приобщался к жизни своих новых товарищей. Однажды он даже рискнул выехать со Степанычем в Москву. Они развозили колбасу и консервы по торговым точкам. То, что товар был просрочен, никого не смущало. Его охотно принимали не только на вокзалах и рынках, но и в магазинах.

Вернулись поздно. Степаныч поехал ставить свою 'ласточку' в сарай, который гордо именовал гаражом, а Белов направился к их с Леной вагончику.

Отношения их так и не наладились. И это очень задевало Белова. Лена и хотела его, и в то же время отталкивала. Впрочем, она и раньше отличалась капризностью.

Приближаясь к своему вагончику, Белов издалека увидел Лену. Он стояла перед входом в бытовку и разговаривала с невысоким коренастым человеком, похожим на гориллу. Крепыш был необычайно широк в плечах. Про таких говорят – его легче перепрыгнуть, чем обойти.

Лена говорила оживленно, крепыш внимательно ее слушал. Белов решил не мешать их беседе и свернул к сложенным в стороне бетонным кубикам, на которых заметил Федю. Они поздоровались.

– Ну, как съездили? – поинтересовался Федя. – Не надорвался?

Белов только рукой махнул. Он давно уже вошел в нормальную физическую форму. Вместо ответа сам спросил.

– Слушай, а с кем это там Лена разговаривает? Федя взглянул на него с удивлением.

– А ты что, его не знаешь? Так это же сам Михай Лупу, король тутошний. Плантатор. Неужели до сих пор не встречались?

Белов пожал плечами.

– Откуда? Первый раз вижу. Слышать про него приходилось, а видеть – никогда. Кстати, Лупу по- молдавски значит волк. Со мной на заставе двое молдаван служили, научили кое-чему.

Тем временем Лупу закончил разговор и направился в их сторону. Проходя мимо Белова, он смерил его недобрым презрительным взглядом, словно насквозь проткнул. Федя поздоровался с королем свалки, но тот проигнорировал его приветствие. Следом за хозяином протопали трое мордоворотов-охранников. Эти не обратили на двух друзей никакого внимания. Подумаешь, двое бомжей!

Белов посидел с Федей еще немного. Ему нравилось общаться с этим доморощенным философом. Тем более, это следовало признать, по сути он часто бывал прав. Особенно когда утверждал, что люди гоняются за пустыми призраками, а жизни под ногами не замечают. Чем-то он напоминал Саше древнегреческого мудреца Диогена, жившего в пустой бочке и как-то пославшего на хрен самого Александра Македонского.

Солнце село, потянуло холодом и Белов, простившись с Федей, пошел домой. Он вошел в бытовку и выложил на стол привезенные из города продукты – бутылку водки, колбасу, сыр, хлеб, помидоры. Сзади хлопнула дверь – пришла Лена.

– Доставай стаканы, – предложил Белов. – Будем ужинать.

Лена принялась молча накрывать на стол. Белов разлил водку в стаканы. Выпили, не чокаясь. Чтобы хоть как-то разрядить напряженное молчание, Саша спросил.

– Это был Лупу? Что тебе предлагал этот орангутанг?

– Приглашал перебраться к нему жить, – ответила она. – Он это делает не в первый раз. Надоел уже. Но сегодня я подумала – может, согласиться?

– И чем он лучше меня? – недоуменно спросил Саша.

Лена отвернулась, уставилась куда-то в стену. И сказала в сторону:

– Он предлагает мне жить с ним. Причем не из жалости. Он никогда не видел меня без этого шрама. Я