эмоциональной волной. — Вот я и подозреваю, что это заговор!

Я старательно запихивала в ворону шоколад, Найт с серьезной миной кивал, держа Кару за крылья.

— Эй, вы где там?

Пришлось вылезать, ворона осталась икать на полу. — И?… Я только пожала плечами:

— Ничего не знаю — не фиг было запирать меня в моей комнате.

Кэп закипел, но тут мы услышали длинный звонкий гул снаружи. Кэп поморщился.

— Это что? — осторожно уточнила я.

— Да шеф опять лом взял, видимо, от безысходности.

— А-а-а… — Это хором.

Через полчаса.

(Сначала я каялась, потом меняла замки, сделала как было. Плюс я разблокировала случайно заблокированный речевой центр корабля — опять же последовала бурная истерика последнего: он, видите ли, не понимает, чего еще случайно может лишиться в будущем.)

Шеф нас встретил как родных, в смысле с ломом в руке и с озверелым видом в целом. Удирали все вместе, на бегу докладывая о результатах задания.

— Шеф, мы достали рубин!

— Убью!

— И золота прихватили.

— Козлы!

— И вашу долю взяли. — Заткнуть рот Люцу мы просто не успели.

— Чего?

Резкое торможение, требование подробностей, и вот уже каждый из нас обеднел процентов на пятьдесят. Знали бы вы, как мы были благодарны Люцу! За такие идеи убивать надо! Что ему каждый и объяснил позже.

Ладно. Нет худа без добра. Вечер, первый этаж замка. Огромная столовая со снующими туда и сюда слугами и халявная качественная еда не из белково-углеродной мешанины, а из настоящих фруктов, овощей и даже мяса! Я почти счастлива… если бы еще и зарплату платили приемлемую — вообще кайф. Ну да ладно, в конце концов, в первом же рейсе мы уже неплохо заработали.

— Блин, как же я наелась. — Ворона валяется на стуле, стоящем рядом с моим, и тихо икает от счастья.

Если честно, в меня уже тоже ничего не лезло, но и просто встать и отползти в свою комнату я не могла: во-первых, тяжело, во-вторых, лень, а в-третьих… Ну интересно же, о чем еще, кроме урезки зарплаты, расскажет шеф.

Он тем временем стоял перед нами в своем неизменном халате и шлепанцах и хмуро обозревал очень сонные физиономии (уже поздняя ночь — пока все рассказали, пока передали рубин, пока поделили золото… м-да). Мы сыто ждали нового выступления, готовые уже буквально ко всему.

— Завтра в восемь новый вылет.

Нет, все-таки не ко всему. Чего?

— Полетите на Андромеду, там найдете Калигулу и передадите ему посылку.

Глубокий шок у команды, но постепенно до народа начала доходить серьезность положения.

— Эй, эй… — пытается неубедительно вклиниться Найт, Люц с серьезным видом кивает, поддерживая Найта.

— За каждый вылет плачу по ползарплаты. За удачный — всю.

— Мы летим, — тихо каркнула ворона.

Все мрачно промолчали, просто не зная, что еще тут можно сказать.

— Летим и падаем. — Снова ворона.

— Куда? — уточнил шеф, разыскивая на столе сосиски, которые я уже съела.

— А хрен его знает, — сонно уточнила ворона и раскатисто захрапела.

Добавить было решительно нечего, и, подхватив птичку под мышку, я первая ретировалась из-за стола. У меня еще куча планов на этот вечер: принять горячую ванну, натырить еды из погреба, накрасить ногти, насолить шефу… Ах да, еще поспать надо успеть. И я широко и сладко зевнула. Вроде бы и все.

Я заблудилась.

Да. Прискорбно, но факт. И теперь, оглядываясь по сторонам и пытаясь вспомнить, откуда пришла, с ужасом понимаю, что просто не помню дороги.

— И угораздило же тебя найти цепь потайных ходов. — Ворчащая ворона переминалась на моем плече с ноги на ногу и угрюмо озиралась.

— Нет, ну я точно уверена, что вот этого хода не было, а в стене напротив еще секунду назад был проход! Я же мутант, у меня стопроцентная память.

Ворона саркастически заржала, после чего получила по голове, упала и затихла на кучке камней.

— Эй, ты жива?

Я осторожно потрогала тушку ногой. Вроде бы и ударила несильно, но…

— Жива? Нет, перед тобой лежит хладный труп!

Я успокоилась и пошла дальше по коридору, внимательно осматриваясь и стараясь найти хоть какие- то ориентиры.

— Эй, ты куда? А я!

— Считай, что я похоронила тебя с почестями.

— Чего?

Шорох крыльев, боль в мочке уха, и вот уже возмущенное пернатое громко и скрипуче каркает мне на ухо все, что обо мне думает. Я только усмехнулась, с интересом наблюдая боковым зрением, как затягивается проход в левой стене.

— Ты видишь?

Ворона запнулась на середине монолога и удивленно завертела головой:

— Чего?

— Проход слева — он исчез.

— Да?

Я вздохнула: ну и кто из нас двоих тут невнимательный?

— Есть два варианта.

Меня внимательно слушали и даже молчали.

— Либо этот замок напичкан хитрой электроникой и постоянно перестраивает себя в соответствии с заданной программой, либо… он живой.

Ворона тяжело закашлялась, знаками показывая мне, что это она так ржет.

Не обращая внимания на глупую птицу, я подошла к стене и приложила к шершавой каменной поверхности правую ладонь.

Так. Закрыть глаза. Представить себе внутреннюю структуру материала и найти отзывающиеся на мое присутствие электромагнитные линии.

Есть.

Ой.

Мама.

— Ну чего там, чего? — На плече активно прыгали, теребя себя за хвост.

Я тяжело собиралась с мыслями, пытаясь понять, что же такое я только что обнаружила.

— Кара, позволь тебя представить нашему замку. Замок — это Кара, Кара — это замок. Прошу любить и жаловать.

На лоб легло шершавое теплое перо, глаза вороны были полны сочувствия и понимания. Я зарычала,