Я тотчас упал на землю, и видел лишь темные грозовые облака, кружившиеся в звездном небе надо мной. В этот момент к своему крайнему ужасу я сообразил, что меня подстрелили.

Я лежал на спине со сжатыми от боли зубами и смотрел в покрытое облаками небо, мою грудь пронзала обжигающая боль.

Эрнандо склонился надо мной и вынул идола из моих ослабевших рук. После этого он сильно ударил меня по лицу, сказав: «Умирай медленно, монах». Затем он ушел.

Я лежал на каменных ступенях перед храмом, ожидая, когда жизнь покинет меня, когда боль станет непереносимой, но по какой-то неведомой причине мои силы вместо исчезновения стали возвращаться.

Обжигающая боль в груди утихла. Я сразу же сел и прикоснулся к груди в том месте, где пуля проделала дыру в моем плаще.

Я почувствовал там что-то мягкое, толстое и квадратное.

Из плаща я вынул свою библию.

Моя переплетенная в кожу рукописная библия в триста страниц толщиной.

В ее середине была рваная круглая дыра, похожая на норку червя. В ее глубине я увидел деформированную сферу из тусклого серого свинца.

Пуля Эрнандо.

Моя библия остановила его пулю!

Прославлено будет слово божье.

Мгновенно оживившись, я вскочил на ноги. Я поискал свой меч, но нигде не нашел его, хотя осмотрел всю поляну.

Я увидел Ренко на дальней стороне поляны с двумя мечами в руках, он сражался с конкистадором, у которого были две сабли.

Неподалеку от места, где я стоял, два инкских воина сражались с парой испанцев. Похоже, что из всех остальных на каменной башне выжили только они.

Затем я увидел Эрнандо с идолом в руках. Он бежал направо по каменным ступеням, спеша скрыться среди растительности.

Внезапно я сообразил, что он стремился к веревочному мосту.

Если он доберется до моста, то, скорее всего, перережет его и оставит нас на башне вместе с рапами в затруднительном положении.

Я побежал за ним по поляне, перепрыгнув через рапу, лежавшую на земле и рвавшую на части тело мертвого испанца.

Я гнался за Эрнандо, перепрыгивая через две ступени. Мое сердце стучало в груди. Я не в своем уме пронесся по ступеням и увидел его в десяти шагах. Он вступал на подвесной мост.

Эрнандо был крупным и мускулистым, я же был меньше, проворнее и быстрее. Я быстро нагнал его и ринулся за ним на мост. Ни на что больше не рассчитывая, я без меча прыгнул ему на спину.

Удар был очень силен, и мы вместе упали на тонкие доски настила веревочного моста высоко над дном ущелья.

Но сила нашего падения была столь велика, что доски под нами раскололись словно веточки, и к моему ужасу мы полетели сквозь них прямо в бездну...

Наше падение было недолгим.

Мы внезапно остановились, нас сильно тряхнуло. Испугавшись нашего падения, Эрнандо попытался схватиться рукой за что-нибудь, что могло остановить его падение.

Он ухватился за свободный конец веревки, которая до сих пор была привязана к моему правому запястью. Теперь веревка была перекинута через доску настила, а мы с Эрнандо свисали с обоих ее концов.

Так мы и висели на разных концах одной веревки, словно противовесы по обеим сторонам блока, а повсюду вокруг нас болтались веревки частично разорванного веревочного моста.

Благодаря удаче, а в моем случае — неудаче, я висел ниже Эрнандо, головой вниз рядом с его коленями. Испанец висел прямо под уцелевшими досками настила.

Я видел, что в левой руке он держит идола, а правой вцепился в мою веревку. Он поднял левую руку и отчаянно попытался перебросить идола через уцелевшие доски настила и получить упор для руки.

Если ему это удастся, понял я, то он почувствует себя в безопасности и даст мне упасть. В данный момент лишь мой небольшой по сравнению с ним вес служил противовесом.

Мне нужно было быстро что-то сделать.

— Монах, зачем ты это делаешь — проревел Эрнандо, стараясь дотянуться до столь близкой спасительной доски. — Зачем тебе этот идол? Я убью ради него!

Пока он бушевал, я заметил свисавший с моста над нами тонкий шнур. Раньше он держал перила моста.

Если бы я смог...

— Эрнандо, ради него ты будешь убивать? — спросил я, пытаясь отвлечь его, пока я старался отвязать привязанную к запястью веревку, связывавшую меня с Эрнандо. — Для меня это ничего не значит!

— Ничего? — крикнул он. — Теперь это превратилось в соревнование — кто первым достигнет своей цели: Эрнандо дотянется до настила над нами или я развяжу веревку.

— Ничего! — в ответ крикнул я, успев отвязать веревку.

— Почему, монах?

— Потому, что я умру ради него.

Сказав это и отвязав от запястья веревку, я дотянулся до свисавшего сверху тонкого шнура и схватил его. Одновременно я отпустил веревку, которая связывала меня с Эрнандо.

Все произошло мгновенно.

С другого конца веревки исчез противовес, и Эрнандо полетел вниз.

Он летел мимо меня словно расплывчатое пятно, и, в качестве последнего оскорбления, я дотянулся и выдернул идола у него из рук.

— Неееет! — падая, крикнул Эрнандо.

Я висел над пропастью, держась одной рукой за шнур от подвесного моста и с идолом в другой, и наблюдал выражение ужаса у него на лице, которое становилось все меньше и меньше и в конце концов скрылось в темной бездне внизу, и вскоре я мог услышать лишь его крик.

Спустя мгновение он прервался, и я услышал далекий отвратительный шлепок.

Через некоторое время я вернулся на поляну с идолом.

Представшая передо мной картина напоминала преисподнюю.

В мерцающем огне разбросанных факелов я видел, как рапы над мертвыми конкистадорами объедались свежей человеческой плотью. Повсюду валялись блестящие серебряные шлемы.

Затем я увидел у портала с мечами и мушкетами в руках Ренко, Лену и трех инкских воинов, выживших в кровавой бойне благодаря воинскому искусству и покрывавшей их обезьяньей моче. Кажется, они что-то искали. Без сомнения — идола.

— Ренко! Лена! — позвал я и пожалел об этом.

Потревоженная моим криком рапа сразу же подняла голову от своего пиршества.

Огромный зверь поднялся на ноги и свирепо посмотрел на меня.

Другая кошка повторила ее движение.

Затем еще и еще одна.

Стая огромных кошек образовала вокруг меня широкий круг. Их головы были низко опущены, а уши были прижаты к спине.

Ренко повернулся и увидел, что я в затруднительном положении. Он был слишком далеко, чтобы придти мне на помощь.

Я задал себе вопрос, почему мой слой обезьяньей мочи перестал отгонять кошек от меня. Может быть он стерся во время драки со старым конкистадором в храме или в момент моего падения на землю после выстрела Эрнандо.

В любой случае, подумал я, это конец.

Первая рапа, готовясь к прыжку, потянулась всем телом. Затем...

На мою голову с громким шлепком упала первая капля воды. За первой последовала вторая, затем