отдышавшись, она заставила себя сесть, хотя спина и поясница протестовали против такого насилия, как могли. Рассматривая распростертую перед ней мертвую оболочку флотской брони, Лика попыталась собраться с мыслями, вспомнить, что с ней произошло и как она сюда попала, однако слабость, вызванная жесточайшим истощением организма, не позволяла ей ни на чем толком сосредоточиться. Единственное, на что она оказалась способна, это вспомнить, для чего предназначены боковые пеналы заплечного горба. К счастью, их конструкция предусматривала возможность действовать одной рукой, и после нескольких неудачных попыток Лика все-таки смогла достать из одного из них контейнер аварийного запаса, содержавший – согласно регламенту – аптечку и упаковку рациона для чрезвычайных ситуаций.
Голод оказался сильнее той дури, что затягивала ее мозг, и, срывая ногти, Лика первым делом распечатала упаковку, вытащила из нее крошечный белый кубик шестичасового рациона и тут же запихнула его в рот. Казавшийся на ощупь твердым, как колотый сахар, он, однако, моментально рассыпался на мелкие крошки, едва лишь соприкоснулся со слюной. Рот тут же наполнился быстро разбухавшей ароматной кашицей, которую Лика с жадностью проглотила. Несмотря на пряный вкус, буквально взорвавший изнутри ее заснувший разум, «еда» не вызывала жажды, но зато она разбудила рефлексы, ведь ее объем, на взгляд человека, неспособного к рациональному мышлению, был исчезающе мал. И хотя, следуя инструкциям и здравому смыслу, ей следовало остановиться уже на первом кубике, Лика съела подряд целых четыре – норму, на которой взрослый, тяжело поработавший мужик мог продержаться целые сутки. Такой удар витаминами, высококалорийными элементами и стимуляторами по истощенному организму почти мгновенно отправил Лику в нокаут, но зато, когда, спустя всего лишь четверть часа, сознание вернулось к ней снова, чувствовала она себя намного лучше. У Лики даже хватило ума, чтобы активировать аптечку и прижать ее рабочим краем к своему горлу. Послышалось негромкое жужжание, холодная поверхность пластины ощутимо нагрелась, последовал сдвоенный – или, быть может, даже строенный – укол, и, не выпуская из руки аптечки, Лика опять упала навзничь, в который уже раз за этот длинный день потеряв сознание.
Проснулась она ночью. На небе слабо светил месяц на исходе, и вызывающе ярко горели крупные звезды. Еще не окончательно очнувшись от сна, Лика узнала их рисунок, одновременно ощутив пронизывающий холод.
«Той'йт, – подумала она с удивлением. – Силы небесные! Каким ветром меня занесло на Той’йт?»
Она села и, осмотревшись вокруг, поняла, что находится в обширной котловине, со всех сторон зажатой высокими заснеженными горами. В метре от ног Лики тихо шелестела накатывавшаяся на берег низенькими волнами вода («Озеро?»), а рядом, только руку протяни, левую, неработающую, на камнях лежал раскрытый боевой комплекс.
«Что за хрень?» – удивленно подумала она, рассматривая в неверном свете луны флотскую броню.
И тут неожиданно она вспомнила. Воспоминания обрушились на нее с такой силой, что перед глазами поплыли цветные пятна и закружилась голова.
«Господи!»
«Господи, как я неслась!»
Но это как раз было очевидно. Лика ведь не знала – и не могла знать, – кто сидит у нее на хвосте или выцеливает ее из-за облаков. Поэтому сразу же после сброса, оставив гибнущий, разваливающийся на ходу «Чуу», она швырнула бот в противоракетный маневр.
«И понеслось…»
Спаси и помилуй, как она крутилась, несясь с нарушением всех правил и ограничений с востока на запад!
«Это было весело», – признала Лика, вспомнив свой полет.
Хорошее определение, но недостаточное. На самом деле это были выездные гастроли сумасшедшего дома для окончательно свихнувшихся жью. Вот что это было.
«Потом…»
Потом она отстрелила десантный контейнер с упакованными в нем Мешем и Риан, а еще потом катапультировалась сама.
Лика вспомнила, как очнулась на дне озера и сообразила теперь, отчего оказалась привязана к тяжелому пилотскому креслу.
«Катапультировалась…»
Она непроизвольно потянулась к нагрудному карману и почувствовала боль в перетруженной правой руке.
«Прости, милая! Ты вытащила нас обеих…»
Лика все же дотянулась до кармана и достала портсигар и зажигалку. Закурить, пользуясь одной рукой, оказалось не просто, но после всего, что ей пришлось переделать за прошедший день, это уже были сущие пустяки.
«Озеро… С запада на восток…» Ее ощутимо «повело» от первой же затяжки.
«Светлое озеро?» – Лика нахмурилась, и это простое движение заставило ее тут же криво усмехнуться. Впрочем, судя по тому, как она ощущала сейчас свое лицо, рот ее был кривым в любом случае.
«Итак, это Светлое озеро, – о главном она думать пока не хотела. – Но если так…»
Если перед Ликой действительно лежало именно то озеро, о котором она подумала, то значит, горный склон, находившийся справа от нее, это Восточная Стена, на противоположной стороне которой стоит цитадель Сиршей. Лика попробовала вспомнить подробности своего сумасшедшего слалома сквозь атмосферу Той'йт, и ей показалось, что что-то такое действительно мелькнуло у нее в голове, когда, отстрелив над обширным лесным массивом контейнер с Мешем и Риан, она начала искать убежище для себя самой.
«Я…»
Подробности стерлись из памяти напрочь, однако то, что случилось потом, можно было вывести логически. О замке отца Меша она заранее не думала, иначе выбросила бы контейнер гораздо ближе к цитадели, а не над каким-то, богом – «Или правильнее сказать, богами?» – забытым лесом. Значит,
