«236 минут».

Не «227», как гласили самые пессимистические расчеты, сделанные три часа назад, не «230» и не оптимистические «233», а «236». Что сделали инженеры и как они этого добились, Лика не знала, однако шесть – пусть даже три! – дополнительные минуты, на которые она совершенно не рассчитывала, были чем-то таким, что тянуло на жемчужину в ухо, вроде той, которую получил в свое время Витя. И они свое тоже получат, было бы кому вручать награды. В обоих смыслах.

– Четыре минуты до огневого контакта, – объявил командир группы выживания, работавшей в Центральном посту. – Надеть шлемы. Всем незанятым на вахтах срочно покинуть внутренние помещения. Отсчет пошел.

«Начинается». Лика взяла с сервисного столика чашечку с виски Макса и медленно выпила ароматную жидкость.

– Борт «Трезубец прима-один», мы просим вас срочно прекратить движение, лечь в дрейф и ожидать прибытия…

«Ну да. Сейчас! Лягу, раздвину ноги и приготовлюсь получать удовольствие. Вот только коечку подходящую найду». – Она вернула чашку на стол, бросила окурок в утилизатор и, коснувшись сенсора дезактивации, отправила сервисный столик под пол.

– Борт «Трезубец прима-один», мы просим вас…

«233».

Лика надела шлем, раздался тихий шелест сработавшего герметизирующего механизма, немного похожий на шипение змеи, и сразу же включилась внутренняя связь и началась подача дыхательной смеси.

– «Каскад», – сообщил ей в ухо третий пилот. – Белая готовность.

На вспомогательной проекции слева внезапно возникла россыпь малиновых огоньков, тут же бросившихся в разные стороны по сложным, одним им известным, траекториям.

Впрочем, если бы их «пути» удалось каким-либо образом обозначить, Лика увидела бы сейчас стремительно возникающую на проекции схему своей собственной яхты. Еще мгновение, и огоньки исчезли точно так же, как до этого появились, сразу, вдруг, и объем проекции тут же окрасился в голубовато- палевые тона.

«Все ушли».

– «Каскад», зеленая готовность.

«234».

По вспомогательной проекции «потекли» три быстро меняющихся столбца чисел и символов. Сейчас в жилых и сервисных отсеках корабля отключались все без исключения энергопотребляющие механизмы и агрегаты, непосредственно не связанные с предстоящим боем. Последней исчезла искусственная гравитация, и правый столбец тоже исчез, зато средний, показывавший накопленную резервную мощность, за считаные мгновения превратился из жалкого ручейка во вполне приличную речку.

«235».

«Ну же!»

Но капитан играл сейчас по-крупному, и за это его можно было только уважать. На самом деле, именно такие мгновения открывают то главное, что есть в человеке, и есть ли в нем вообще это главное.

– Сброс!

«Чуу» содрогнулся всем корпусом и прыгнул вперед. Раньше, до отключения системы искусственной гравитации, Лика этого бы даже не почувствовала, но сейчас ее ощутимо тряхнуло и тут же вжало в спинку сиденья. А ведь какая-никакая, но защита в рубке все же оставалась.

«Есть!» – Все ее внимание было приковано сейчас к ситуативной проекции, на которой во всех подробностях отображалась драма несбывшихся желаний.

Яхта ускорилась буквально за мгновение до того, как крейсер открыл огонь, а ведь первый-залп был рассчитан имперцами так, чтобы стать последним. Судя по тому, что увидела Лика, это должно было быть аккуратным, но решительным хирургическим вмешательством, так чтобы обездвижить «Чуу», не повредив ему при этом шкуры, и затем силами абордажных команд взять их всех тепленькими. Простенько, но со вкусом. Однако «Чуу» неожиданно ударился в бег, мгновенно выскочив из зоны поражения. И великолепный залп пропал напрасно.

«Хорошо идем».

Они действительно шли просто замечательно, выигрывая у поражения секунду за секундой, но, к сожалению, недалеко и недолго.

«Как лошади в океане», – отрешенно подумала Лика, по какой-то дикой ассоциации вспомнив давным- давно, в другой жизни, слышанную песню.

Разница в скоростях все равно оставалась критической, и «Чуу» никак не успевал к границе атмосферы Той'йт первым. Увы, чудеса если и случаются, то не здесь и не сейчас. Впрочем, и то, что было сделано, являлось пусть и небольшим, но несомненным чудом.

«238».

Они все могли быть уже мертвы, но пока еще были живы.

Второй залп.

«Зачем? На нервах наших играют? Может быть».

Третий.

«Еще полминуты».