месяцев вынужденного простоя, только-только надо было начинать работу, к которой их призвали, все уже собрались, понастроили планов, а тут — нате вам! Явилась откуда-то девица и сманила лучшую его половину в какие-то дебри, куда ни один нормальный человек не суется без приличной армии. Более того, суровый командир из-за нее тоже сам не свой — весь день где-то носится и носа домой не кажет. Полагаю, решили, что те глупости, которые говорились нами на каждых воротах при въезде, имели под собой некие основания, а теперь я бессовестно бросаю своего «жениха», польстившись на смазливые мордашки эльфов.

А что? На их месте я бы, наверное, так и решила. Поэтому неудивительно, что наш совместный отъезд вызвал столько пересуд. Впрочем, мне не привыкать. Одно плохо: хотелось бы с Лехом поговорить, как следует, а не на бегу, впопыхах, когда и слов-то толком найти не можешь. Да, видно, не судьба. Придется написать письмо и все объяснить уже в нем.

Этим-то, кстати, я и занималась, вернувшись в снятую в «Хромом коне» комнату, когда снова пришла ночь. Вернее, честно пыталась заниматься, но мысли, как назло, не желали складываться в нужные фразы. Не получалось и все тут! Хоть тресни! Слова не шли, настроение было безобразным, руки сами собой опускались, и вообще, все было мерзко. Потратив на проникновенное письмо несколько утомительных часов, но так ничего и не придумав, я окончательно расстроилась и, плюнув на это неблагодарное дело, с тяжким вздохом забралась на кровать. С мрачным видом уселась, скрестив ноги, подобрала с пола покрывало, нахохлилась и невидяще уставилась в темноту, позабыв о том, что давно пора зажечь свечи.

Ширру, как всегда, не услышала — он умел приходить и исчезать совершенно бесшумно. Вот и сегодня я скорее почувствовала его присутствие, ощутила, как мягко нагрелся, а потом засветился алыми искрами его риалл, и спокойно повернула голову к окну, которое специально оставила открытым.

Да, вы правы: оставила для него.

Тьма снаружи больше не пугала, как раньше, не заставляла вздрагивать и ежиться от предчувствия неминуемой угрозы. Не испугала она и сейчас, когда вдруг ожила, мягко ткнулась в почерневшие окна, уверенно распахнула створки и начала медленно вползать в комнату, постепенно накрывая собой подоконник, стекая густой массой по стене, а потом плавно стелясь по полу непроглядным туманом. Когда-то мне было страшно наблюдать, как из этой темноты проступает его силуэт. Когда-то я с содроганием смотрела на то, как сгущается мрак, постепенно облепляя сильную фигуру, как придает ей объем и форму, прорисовывает могучие мышцы, как загораются в нем два ярко золотых блюдца…

Ширра шумно отряхнулся, рассеивая вокруг себя остатки тьмы, окончательно оформился и уверенно поднялся. Затем наткнулся на мои светящиеся в темноте глаза и на мгновение замер, словно не ожидал, что я буду воочию наблюдать за его удивительным преображением. Кажется, даже не понял, что я рядом, а потому здорово смутился и сконфузился. Однако время шло, секунды ровно отсчитывали свой бег, я не вскакивала и не собиралась визжать от страха или ломиться в запертые двери, порываясь сбежать от такого ужасного монстра, мерно колыхались занавески на окне и тихо шелестели разлетевшиеся от ветра листки бумаги.

Поняв, что внезапное вторжение воспринято, как должное, Ширра успокоено рыкнул и чуть наклонил голову. Дескать, не бойся, это всего лишь я.

— Я не боюсь, — улыбнулась я, и он облегченно вздохнул. — Знаешь, это отличная маскировка, чтобы без шума проникать в чужие дома. Думаю, из тебя получился бы превосходный домушник. Не хочешь сменить профессию?

Тигр пренебрежительно фыркнул и, тщательно обнюхав мои руки, снова уставился желтыми глазищами.

— А что? Представляешь, какая из нас вышла бы пара? Ты бы вползал в любую щелку и незаметно открывал для меня дверь, а я справлялась бы с тайниками. Или наоборот. А потом можно спокойно везти все добро на твоей широкой спине, не боясь, что кто-нибудь увидит. Потому что, если бы кто-то действительно наткнулся на таких чудовищ, как мы с тобой, точно помер бы с перепугу. И никаких свидетелей. Чудная картинка, верно?

Ширра укоризненно покачал головой, явно не разделяя моего энтузиазма, а затем со вздохом улегся на пол, свернувшись мохнатым клубком. Я немедленно спрыгнула с покрывала и уселась рядом.

— Ты что, обиделся?

— Шр-р.

— Тогда в чем дело? Что-то случилось?

Тигр отрицательно качнул головой, но у меня внутри уже шелохнулось смутное беспокойство.

— Почему ты такой мрачный? В чем дело?

Ширра покосился на мою грудь, где даже сквозь рубаху просвечивали мерцающие разным светом риаллы — морозно-голубой и яростно-алый, секунду чего-то ждал, но потом снова отвернулся. Я озадаченно сжала в ладони амулеты и чуть вздрогнула, ощутив, что они снова ожили: жемчужина немного похолодела, а агат, напротив, слегка нагрелся. Не сильно, но уже заметно. Пришлось потеснее прижать их друг к другу, чтобы остыли, и несколько секунд терпеливо подождать, пока они окончательно не успокоятся. Похоже, наше настроение тоже стало на них отражаться. Или, может, только мое?

От неприятной мысли я нахмурилась.

— Ширра? Мне кажется или мой риалл действительно начал первым? А твой просто отреагировал в своей манере, чтобы я никого не заморозила ненароком? Знаешь, у меня такое чувство, что они становятся сильнее. Правда, пока неплохо уравновешивают друг друга, но с каждым днем это становится все труднее. Такое впечатление, что когда моя жемчужина холодеет, твой камень ее греет, чтобы не взорвалась. И наоборот. Это правда? Или я просто схожу с ума?

Тигр, обернувшись, внимательно посмотрел на мои руки, переставшие светится, на секунду задумался, а потом медленно наклонил голову.

— А… ты чувствуешь свой риалл?

Новый кивок.

— Отовсюду? И мой тоже?

— Шр-р-р.

— Так ты по нему меня находишь? И чувствуешь тоже… бог мой! — неожиданно осенило меня. — Ширра, а ты, случаем, мое настроение не перенимаешь, как если бы оно было твоим… не потому ли ты тоже тоскуешь?!

Ширра лукаво сощурился и быстро лизнул мою ладонь, подтверждая догадку, а меня вдруг бросило в холодный пот.

— Что, п-правда?! Это из-за того, что они так близко друг к другу?!

— Шр-р, — хмыкнул он, потеревшись щекой.

— Двуединый! Ты бы хоть предупредил! А еще лучше — забрал бы обратно, чтобы не мучиться. Из меня, знаешь, не самая образцовая спутница получается — мысли скачут, как ненормальные. Сегодня хорошие, завтра плохие. И настроение меняется по сто раз на дню. У кого-то, может, еще хуже, но зато от них никто не зависит так, как ты. И мне совсем не нравится, что через риалл ты все это чувствуешь. Забери его, а?

Ширра снова хмыкнул и положил голову мне на колени, не проявив никакого интереса к этой идее. Кажется, даже задремал, словно происходящее его нисколько не касалось. Ну да, в этом он весь — чуть что не так, делает вид, что понятия не имеет, о чем речь. А мне, между прочим, стыдно!

— Бессовестный, — буркнула я, поняв, что ничего не изменится. — Хочешь, чтобы я теперь мучилась, зная правду?

— Шр-р, — с достоинством отозвался тигр.

— И что? А я, может, не умею контролировать себя настолько, чтобы не передавать тебе свои тревоги! Неужели охота терпеть это безобразие?! Ширра, ну пожалуйста… забери его! Давай, я тебе свою цепочку отдам, только забери! Я ж со стыда сгорю!

Он только фыркнул и спрятал морду мне под мышку, вместе с ушами, словно показывая, что и слышать ни о чем не желает. Пришлось мученически вздохнуть и отпустить проклятую побрякушку: не выбрасывать же?!

— Ну и ладно, — проворчала сердито, убирая риалл под рубаху. — Сам напросился. Я не святая и не