обо мне что-то очень личное. Мне трудно объяснить, это странное чувство. Я не могу подобрать нужных слов.
– Да, я понимаю.
Я действительно понимала. Я сама не могла забыть эти шрамы. За время работы в клинике я видела немало травм, от переломов до огнестрельных ранений, но не встречалась с проявлениями столь грубой, брутальной, физически ощутимой жестокости. Эти шрамы заставляли думать о том кровавом насилии, которое их оставило.
– Я тоже видела твою спину.
– Ты другое дело, – сказал он задумчиво.
– Почему ты все время торчишь на конюшне? – Я решила задать бестактный вопрос. – Ты вовсе не похож на типичного младшего конюха, деревенского парня в замызганной одежде, который сморкается в рукав и говорит «чаво» вместо «что».
Он засмеялся:
– Это правда. Но я объявлен вне закона. За мою голову назначена награда в десять фунтов. Это немало для бедняка.
– Ты думаешь, что среди лошадей легче спрятаться?
– На конюшне бывает меньше людей, чем в замке. Меня здесь мало кто знает в лицо, ведь последний раз я был в Тибервелле, когда мне исполнилось шестнадцать. Люди знают имя того человека, за которого назначена награда, но они не знают, что это именно я.
– Ты объявлен вне закона за кражу или за неповиновение? – Я припомнила преступления, в которых он не так давно сознался.
– За убийство.
– ??
– На самом деле я не убивал именно того сержанта, но я убил многих других. Так что все справедливо, – сказал он философски.
– Кто же убил того сержанта?
– Не знаю. Я знаю только, что не стрелял в него. Я слышал выстрел и видел, как он упал, но мой пистолет не был заряжен.
– Может быть, можно доказать твою невиновность?
– Нужно найти свидетеля и уговорить его дать показания.
– Это так трудно?
– Еще не знаю. Все выяснится в ближайшее время.
Я заставила его пообещать, что он придет ко мне «на прием» в ближайшие дни, будет беречь руку, и мы расстались у дверей кухни. Я проводила взглядом его широкую спину, надеясь, что он не почувствует моего пристального внимания. В двадцатом веке этот человек стал бы шоуменом или политиком. Он обладал удивительной способностью притягивать внимание и удерживать его. Даже я, умудренная опытом женщина, попалась на удочку его загадочности, смешанной со странной откровенностью.
Мой кабинет был готов к работе, и я начала принимать страждущих. Новости здесь распространялись быстро. Первые пациенты появились уже ранним утром, хотя я приготовилась к долгому ожиданию и запаслась книгой из библиотеки Фергюса. Это был томик Шекспира, которого я давно мечтала прочесть в подлиннике. Я хотела поискать что-нибудь развлекательное, легкое, но сообразила, что до появления легких жанров еще далеко. Да и серьезные жанры еще не до конца сложились, роман не приобрел привычную форму, знакомую по литературе девятнадцатого века. Странно было думать, что литература, которую я привыкла считать классической, проверенной временем, еще не написана.
Шекспира я в тот день так и не открыла. Я щупала пульс, слушала дыхание, смотрела зрачки… Что я могла сделать без лаборатории, без рентгена, без лекарств и инструментов, полагаясь только на свой небольшой опыт и интуицию? И все же этим людям нужна была даже такая помощь. На меня смотрели как на спасительницу. Я пыталась соответствовать ожиданиям, прописывая травяной чай вместо аспирина, чеснок вместо антибиотиков и используя виски в качестве обезболивающего.
Моя жизнь вошла в почти привычную колею. Я вставала рано, отправлялась в свой кабинет, где проводила несколько часов, потом относила корзинку с хлебом и сыром на конюшню, где мы обедали втроем с Джейми и старым Алеком, после обеда я собирала травы и готовила лекарственные смеси. Вечером – ужин все в том же огромном зале, с небольшими вариациями в меню. Впрочем, селедка во всех видах присутствовала всегда.
Меня уже знали почти все обитатели замка. Не знаю, как они относились ко мне, но вели себя вполне дружелюбно. Мои запасы лекарств постепенно пополнялись, и я обзавелась некоторыми необходимыми инструментами, которые сделали по моему заказу. В саду миссис Скотт росли лекарственные травы на все случаи жизни, но за некоторыми растениями нужно было отправляться в лес. Одну меня вряд ли выпустили бы из виду, но, к счастью, время от времени несколько девушек из замка отправлялись во фруктовые сады, и я пошла с ними. Тогда я и встретила Айрис Дункан.
Высокая, стройная, светловолосая, с живыми темно-серыми глазами, она чем-то неуловимым отличалась от местных женщин. То ли смеялась громче, чем нужно, то ли ее походка была чуть свободнее. Она то и дело поглядывала на меня и, когда я направилась к дереву, под которым приметила несколько грибов, подошла ко мне.
– Эй, осторожно! Они ядовитые!
– Я знаю, – гордо сказала я.
– И кого ты собираешься отравить? Мужа? Если сработает, скажи мне, я попробую на своем, – она захохотала.
– Сырые грибы ядовиты, но из них можно сделать порошок. Он остановит кровотечение, – пришлось объяснить.
– Ну надо же! Ты разбираешься в травах, но могу поспорить, что не лучше меня, – она ухмыльнулась.
– Не буду спорить. Я специализировалась на хирургических болезнях. Меня зовут Джулия. Джулия Ормонд, – добавила я, немного запнувшись.
– Знаю, знаю. Новая местная знаменитость. Тут только о тебе и говорят с тех пор, как ты приехала. Я Айрис Дункан. Можешь звать меня Айри. В деревне предпочитают звать меня ведьмой, – она снова захохотала. Потом нагнулась и сорвала какое-то растение с мелкими голубыми цветками. – А ты знаешь, что вот это вызовет кровотечение?
– Зачем кому-то может понадобиться вызывать кровотечение? Она посмотрела на меня как на полную идиотку.
– Как это зачем? Чтобы избавиться от ребенка, конечно! Но это помогает только на ранних сроках. – Она заглянула в мою корзину. – Если ты ищешь калган, я покажу тебе, где он растет.
Я согласилась принять ее помощь, и мы бродили по лесу, разыскивая травы, откапывая корни. Она была неплохим экскурсоводом, хотя многие ее рецепты подозрительно напоминали рецепты Битона. Я никогда не верила в то, что жабой можно вылечить ангину, а какой-то неприметной травкой приворожить любимого. Я вернулась в замок с полной корзиной трав и с приглашением как-нибудь навестить Айрис.
– Увидишь, у меня самый большой дом в деревне, – гордо заявила она. – Мой муж Артур – судебный исполнитель. Ему пятьдесят, он жирный как боров и страдает от желудочных болей, но зато у него куча денег. А я прагматична. Я не выйду замуж за человека, у которого нет ни денег, ни положения в обществе, как у того парня, с которым ты приехала. Он твой приятель?
– Ты говоришь о Джейми?
– О ком еще? Такой красавчик даже без денег не останется один. В замке по нем не одна девушка вздыхает. Будь осторожна.
Я не очень поняла, чего мне нужно опасаться со стороны поклонниц Джейми. Но Айрис сменила тему.
– Говорят, Алан – вовсе не сын Фергюса, – сказала она неожиданно.
– Почему же Летисия не воспользовалась вовремя твоими услугами? Кажется, ты хорошо разбираешься в этом.
– Ну, здесь Летисии помощь не нужна. Если бы она захотела, она избавилась бы от этого ребенка.
