заметил Фергюс. – Потому что хуже просто некуда.

Он вышел, оставив меня сидящей на пыльном сундуке и рассматривающей сосуд, в котором болталось что-то темное неопределенной формы. Надпись на дне гласила: «Мышиные уши».

В открытую дверь тихо постучали, и на пороге появились две очень молодые и очень плохо одетые девушки. Они были вооружены ведрами, тряпками и прочим инвентарем.

– Миссис Скотт ждет вас на кухне, – сказала одна из них.

На кухне меня ждал небольшой сюрприз. Миссис Скотт вручила мне корзинку с едой и предложила отнести ее на конюшню, для Джейми и старого Алека.

– Тебе нужно осмотреть его руку, – задумчиво сказала она, – но они не бросят работу ради лечения. Зато они наверняка могут остановиться, чтобы поесть.

Я оценила прозорливость миссис Скотт. Она неплохо разбиралась в психологии местных мужчин. Мое появление не вызвало радостных возгласов. Тем более что, завидев меня, лошадь, которую держал Джейми, взвилась, и он едва успел увернуться от удара копыт. Но как только они увидели корзинку с едой, я была прощена. Я поела вместе с ними и улеглась в стог сена.

Старый Алек, седой, сгорбленный, с пальцами, искривленными артритом, спросил меня:

– Любишь лошадей?

– Ну… в в общем, скорее да, – сложно отвечать на столь прямо поставленный вопрос.

– Женщины плохо разбираются в лошадях, поэтому с ними не о чем разговаривать, – резюмировал Алек и потерял интерес к моей особе.

Я не слишком жалела об этом. Они обсуждали какие-то лошадиные проблемы, я наслаждалась теплым весенним воздухом и не заметила, как задремала. Я проснулась от того, что тон разговора резко изменился. Из добродушной ленивой болтовни двух, видимо, старых знакомцев, он стал оживленным и серьезным.

– Осталось полторы недели. Что ты решил? – спрашивал Алек, и – Ты это сделаешь?

– Тогда я вряд ли успею выйти живым из зала. Они разорвут меня на части. Им не нужен противник.

– Может, будет лучше для тебя, парень, если ты откажешься, – философски заметил Алек.

– И лишиться того, для чего я рожден, забыть свое происхождение и умереть предателем? Нет! Дугал только этого и ждет. И он постарается избавиться от меня в любом случазнае, – Джейми заговорил громче.

– Опасную игру ты затеял, парень. Дай Бог тебе выйти из нее невредимым. Думаю, если будет восстание, тебе лучше быть на стороне Дугала, и в случае успеха…

– А если восстание провалится?

– Тогда вернешься на конюшню. Я всегда рад тебе. В жизни не встречал парня, который так здорово управляется с лошадьми. – Алек помолчал и резко сменил тему. – Есть и еще одна причина. Все девчонки в замке только на тебя и смотрят.

Джейми издал какой-то протестующий звук, и я подумала, что он сейчас покраснел. Он краснел очень легко и представлял собой комическое зрелище.

– Я знаю, что говорю, – продолжал хриплый голос старого Алека. – Эта девчонка, Леонор, с тебя глаз не сводит. Ее отец ищет ей подходящего жениха, и он не выдаст ее замуж за чужака.

– Я не лучшая партия для молодой девушки. У меня нет ничего, кроме денег за службу Дугалу, и за моей головой охотится Рэндалл. Это плохой свадебный подарок.

– Отец Леонор не беден. Девчонка уговорит его, если захочет. А ее саму не придется долго уговаривать. Женщины готовы тебе на шею вешаться, парень. Даже эта английская кобылка и та норовит поближе подобраться.

Я поняла, что сейчас разговор станет и вовсе непотребным, и поспешила «проснуться». Я потянулась, шурша сеном, села и трогательно заморгала.

– Кажется, я заснула. И совсем забыла про твою руку.

– Это может подождать, – буркнул Джейми, отворачиваясь, чтобы скрыть свой пламенеющий цвет лица.

– Это не может подождать! Немедленно снимай рубашку, я должна осмотреть руку.

– Слушай, у меня сегодня еще столько дел, – взмолился он. – Я опоздаю на ужин, и мне придется спать голодным. Я этого не переживу.

– А почему тебя не было на ужине вчера?

– Я спал с тех самых пор, как вышел из твоей комнаты. Проснулся ненадолго вчера днем, чтобы поесть, дошел до конюшни и снова свалился до сегодняшнего утра. А мою работу за меня никто не делал. Так что давай немного отложим осмотр.

Я согласилась и ушла, недоумевая, откуда могли взяться столь срочные дела, если еще минуту назад их не было и он трепался со стариком черт знает о чем. До чего же таинственная личность этот Джейми.

Решив, что в кабинете Битона уже навели порядок, я. отправилась туда. Шкафы сияли чистотой. Девушки старательно протерли каждую склянку, вымыли пол и стены. Теперь можно было спокойно разобраться во всех сокровищах моего предшественника, не опасаясь задохнуться от пыли. Я раскрыла внушительный гроссбух, лежавший на столе. В нем Битон методично вел учет своих больных. Число, имя, диагноз, предписанное лечение. Этот Битон был весьма организованным человеком. Жаль только, что он прописывал очень странные лекарства. Одна из последних записей гласила: «17 октября 1741 года. Глэдис Мюррей. Укушена бродячим псом. Прикладывать к ране масло дождевых червей, начиная с новолуния. Принимать порошок из дубовой коры, смешанной с пылью из гробницы святого Януария». Неплохая профилактика заражения бешенством… На следующей странице было написано, что 5 ноября 1741 года Глэдис Мюррей скончалась от жестокой лихорадки. Вполне предсказуемый результат. Методы Битона, очевидно, передавались из поколения в поколение и не претерпели существенных изменений со времен средневековья.

До самого вечера я разбирала наследство Битона. Чего тут только не было! Сушеные лапки летучих мышей, древесные жуки, болотная вода, бычьи яйца, паучьи сети… Все ненужное я выставляла за порог, и в конце концов содержимое шкафов почти целиком перекочевало туда. Паучьи сети, впрочем, я все-таки оставила, решив, что они могут заменить вату, если простерилизовать их хотя бы паром. Остался загадочный ящик. Я с трудом подняла тяжелую крышку и обнаружила набор ржавых инструментов. Этот Битон был еще и плотником по совместительству?

Извлекая из ящика огромные ножи и клещи, я поняла, что за ржавчину приняла пятна засохшей крови. Эти орудия Битон использовал как хирургические инструменты, не затрудняясь тем, чтобы продезинфицировать их или хотя бы вымыть после использования. Содрогнувшись, я закрыла ящик и отправилась к миссис Скотт за тем, что действительно необходимо практикующему врачу восемнадцатого века.

Я еще не слишком хорошо ориентировалась в замке. Это было огромное сооружение, построенное, видимо, без первоначального плана. По мере надобности к зданию пристраивались новые комнаты и галереи, прорубались двери и окна. В результате образовалась хаотичная череда сообщающихся друг с другом помещений, в которой очень легко заблудиться. Засомневавшись на очередной развилке, куда свернуть, я отворила левую дверь и обнаружила там трудолюбивого Джейми, на коленях у которого сидела светловолосая девушка лет шестнадцати. Очевидно, одна из тех, которые сами вешаются ему на шею.

– Простите, я не хотела вам помешать, – пробормотала я, поспешно отступая. – Я немного заблудилась…

– Я провожу, – галантно предложил Джейми, снимая явно разочарованную девушку с колен. – До завтра, Леонор.

– Ты мог просто сказать мне, как добраться до кухни, – сказала я сконфуженно. Он только хмыкнул в ответ, и дальше мы шли молча.

– Почему ты не позволил мне осмотреть твою руку днем и врал насчет какой-то работы? – спросила я наконец.

– Ну… Это из-за Алека. Я не хотел, чтобы он видел мою спину.

– Он не знает?

– Он знает. Слышал, но сам не видел. Знать, что кого-то секли, – это одно. И совсем другое – видеть самому. Всякий раз, говоря со мной, он думал бы о моей спине. И мне было бы тяжело, как если бы он узнал