присутствии. Даже обратил все свое внимание на Селену, хотя мне это противно. Но Регина не сказала ни слова!
— Может, она любит тебя, — просто сказал Перси.
— Я не хочу ее любви. Хочу, чтобы она меня возненавидела, — рявкнул Николас, подумав про себя, что пусть это случится теперь, а не потом, когда он привыкнет к ее любви и ее ненависть станет для него ужасным несчастьем.
— Опасную игру ты затеял, приятель. А если она тебе не откажет? Ты сам порвешь с нею? Николас взглянул на небо:
— Я дал слово жениться на ней.
— Значит, тебе следует прекратить вести себя подобным образом.
— Знаю.
— Неужели все так ужасно?
Николас боялся, что брак с Региной принесет ему неземное счастье, но не стал говорить об этом Перси. Тут подкатила его карета, и он обратился к приятелю:
— Сделай одолжение, Перси. Вернись и передай моему будущему родственнику, чтобы он получше смотрел за тем, кто провожает домой его племянницу. — Николас усмехнулся:
— Если он думает, что меня это волнует, пусть убедит ее расторгнуть помолвку. В любом случае он здорово разозлится. И я буду счастлив, — добавил он, заметно повеселев.
— Благодарю покорно, старик. Если я передам ему твои слова, он оторвет голову мне.
— Посмотрим, — улыбнулся Николас. — Но ты все-таки скажи ему, хорошо? Он же неплохой парень.
Николас засмеялся, взглянув на лицо Перси, махнул рукой кучеру, и карета укатила.
Не прошло и минуты, как от хорошего настроения не осталось и следа. Присутствие Регины становится мукой, любое ее прикосновение вызывает у него трепет. Проклятие! Он старается держаться от нее подальше, но ничего не помогает. К тому же они все еще помолвлены.
— Доехали, приятель. Приятель? Так говорит его кучер?
Николас выглянул в окно кареты и вместо своего дома увидел деревья. Вокруг было темно и пустынно. Как он мог не заметить, что они выехали из Лондона? Или они в одном из лондонских парков? Даже если и так, здесь ночью не проедет ни один экипаж.
Значит, Энтони Мэлори нанял каких-то головорезов, а потом скажет Регине, что он его, Николаса, и пальцем не тронул? Проклятый лицемер! Наверное, теперь смеется над ним вместе со своими дружками.
Николас мрачно усмехнулся. Ладно, сейчас он сможет выпустить пар. И как он раньше об этом не подумал?
Глава 16
Тем же вечером, до того как Регина и Николас приехали к миссис Харгрейвз, невысокий малый по имени Тимоти Пай остановил наемный экипаж и велел отвезти его в портовую таверну.
Тимоти не брезговал никакой работой. Днем он мог честно зарабатывать себе на хлеб, разгружая корабли в порту, а ночью — перерезать кому-нибудь горло. Впрочем, он больше любил несложные поручения, такие, как сегодняшнее. Он взял в помощники своего дружка Недди, с которым они должны были следовать за одним щеголем, куда бы тот ни поехал, и по очереди докладывать о нем хозяину.
Теперь настала очередь Тимоти. Он довольно быстро отыскал таверну, где остановился нанявший его человек. Взбежав по лестнице, он громко постучал в дверь, и ему сразу открыли.
В комнате находились двое. Высокий худощавый мужчина с огненно-рыжей бородой и невысокий юноша, почти мальчик, похожий, скорее, на хорошенькую девушку, черноволосый и голубоглазый. Тимоти видел их вместе лишь раз. Имен своих они не называли, да Тимоти и не очень интересовался. Он делал то, за что ему платили, и не задавал ненужных вопросов.
— Он приглашен в один богатый дом и, похоже, останется там до ночи, — начал Тимоти, обращаясь к рыжебородому. — Какая-то вечеринка в Уэст-Энде, у дома полно шикарных экипажей.
— Один?
Тимоти ухмыльнулся:
— Нет, с ним та же лакомая штучка, что и в прошлый раз. Они зашли в дом, я их видел.
— Вы уверены, мистер Пай, что это та же дама, которая в прошлый раз уехала с бала одна?
— Я не мог ошибиться, сэр, такую красотку не часто встретишь.
Тут в разговор вмешался черноволосый юноша:
— Должно быть, она его любовница. Отец говорил, что хлыщ не теряет времени на девку, если она не согласна переспать с ним.
— Черт подери! — буркнул рыжебородый. — Почему ты никогда так не выражаешься в присутствии твоего старика? У меня уши вянут от твоих словечек.
Молодой человек залился краской и смущенно отошел к столу, на котором стояли бутылка вина, два стакана и лежали карты. Он начал тасовать колоду, всем своим видом показывая, что после такого унижения больше не желает принимать участия в разговоре.
— Вы не забыли приказание, мистер Пай?
— Нет, сэр, — с готовностью откликнулся Тимоти. Обращение «сэр» вылетало у него само собой. Рыжебородый хотя и не выглядел джентльменом, зато говорил, как благородный. — Вы хотите точно знать, когда уедет его красотка.
— Улицы хорошо освещены?
— Хорошо. Но не настолько, чтобы мы с Недди не смогли по-тихому убрать его кучера.
— Тогда, возможно, сегодняшний вечер — самый подходящий. — Рыжебородый впервые улыбнулся. — Если обстоятельства сложатся благоприятно, вы знаете, что делать, мистер Пай.
— Да, сэр, с его красоткой ничего не случится, мы не будем впутывать ее в это дело. Мы нападем, только если он будет возвращаться домой один.
Когда дверь за Тимоти захлопнулась, Конрад Шарп засмеялся. И этот густой, низкий звук казался немного странным для столь тощего человека.
— Не дуйся, парень. Если все пройдет хорошо, мы завтра же отправимся домой.
— Зря, Конни, ты одергиваешь меня при других, да еще при нем. Мой отец никогда меня не занижает.
— Не унижает, — снова поправил его Конни. — Отец еще мало тебя знает и потому щадит твои чувства, Джереми.
— А ты нет?
— Мне-то это зачем? — с лукавым видом ответил Конни, и Джереми, не выдержав, улыбнулся.
— Если они схватят его, могу я поехать туда с вами?
— Извини, парень, это грязное дело, твой отец не захочет тебя видеть.
— Мне уже шестнадцать! — воскликнул Джереми. — И я побывал в морском сражении!
— Чуть-чуть.
— Но ведь я…
— Нет, — твердо сказал Конрад. — Даже если бы твой отец согласился, то я бы не позволил. Тебе не следует знать отца с худшей стороны.
— Он же хочет только проучить его, Конни.
— Да. Но поскольку тебя ранили, урок будет жестоким. К тому ж задета его гордость. Ты ведь не слышал ругательства и оскорбления, которыми молодой лорд осыпал твоего отца, сам-то ты лежал без сознания.
— Из-за него! Потому-то я…
— Я сказал нет! — оборвал Конрад.
— Ну хорошо, — проворчал Джереми. — Только я все равно не могу понять, почему мы занимаемся такой ерундой. Сначала едем за ним в Саутгемптон, потом целых две недели теряем здесь, в Лондоне, чего-то выжидаем. Лучше затопили бы парочку его кораблей, вот была бы потеха!
— Слышал бы твой отец, как ты собираешься развлекаться. Кстати, у этого лорда шесть торговых
