скрытной и вынудившая этим Кэтрин последовать за ней. Лорд Сеймур, потерявший наследство и превратившийся тем самым в неподходящего жениха. Даже отец. Он мог бы без лишних слов смириться с лордом Сеймуром, принять его и помочь возместить потери. Анастасия! Нужно же было ей стать причиной скандала, приведшего Дмитрия в Англию! Вдовствующая герцогиня Олбемарл тоже могла бы справиться сама с непокорной девчонкой, а не посылать за внуком! И конечно, Владимир, самый злейший враг – ведь именно он принял столь необдуманное решение похитить Кэтрин. Каждый из вышеперечисленных людей мог бы вести себя по-другому и предотвратить то, что произошло с ней.

И теперь ситуация стала еще более невыносимой. Кэтрин начала колебаться. Она подошла слишком близко к тому, чтобы пожертвовать своими принципами, отдаться примитивным эмоциям. Теперь она знала, что ее капитуляция – всего лишь вопрос времени. В этом крылась причина упадка духа. Кэтрин не хотела стать очередным завоеванием Дмитрия. Нет, она желала большего. Ее гордость требовала большего.

Кэтрин поняла, что находится в ужасном состоянии, только когда заметила поднос с ужином. Она не помнила и не заметила, когда его принесли, и сейчас гневно покачала головой, раздраженная тем, что целых полдня изнывает от жалости к себе. Она даже не разобрала сундук, хотя перед этим так долго жила по-походному, что это не имело особого значения. Однако она могла бы заняться чем-нибудь полезным. Дмитрий упомянул о счетных книгах. Нужно бы попросить Владимира их принести. Кроме того, Кэтрин еще не осмотрела новое жилище.

Она сделала это после ужина, пока готовили ванну. Удивительно, что за ней ухаживало сразу несколько служанок, хотя, вероятно, их в Новосельцеве было так много, что можно было даже жалкой пленнице уделить достаточно внимания.

Они казались молчаливыми и враждебно настроенными, но, может, таково было их обычное настроение. Кэтрин не могла осуждать их. Слуги в Англии имеют право покинуть слишком требовательных хозяев. Эти же люди – рабы.

Комната была великолепной, сверкающей разными оттенками белизны, что вполне оправдывало ее название. Белые ковры, занавеси, обои, правда, с еле различимым золотым рисунком, достаточным, однако, чтобы оттенить драпировки из тяжелой парчи. И вся мебель была белоснежной с золотой филигранью: столы, кровать, гардероб и туалетный столик. Даже каминная доска сделана из белого мрамора. Приятным контрастом служили диван и стулья, обитые светло-голубым с золотом шелком. Покрывало на постели тоже было голубым.

Обстановка казалась чисто женской. Картины на стенах, изящные безделушки, флакончики с маслами и духи в крошечной ванной – все подтверждало это. Кэтрин была довольна, что Дмитрий поселил ее именно здесь, но радость продолжалась недолго. Открыв смежную дверь, она обнаружила, что находится в хозяйской спальне. Спальне Дмитрия.

Кэтрин с шумом захлопнула дверь, как только увидела Максима, раскладывавшего вещи князя. Она покраснела и вспыхнула еще жарче, заметив многозначительные взгляды, которыми обменивались горничные. Значит, всему дому известно, где она ночует! И это, конечно, спальня жены хозяина или, как в ее случае, любовницы! Даже его тетка знала! Что должна подумать бедная женщина?! Что еще она должна думать?!

– Это не правда, – объявила Кэтрин по-русски, чтобы служанки смогли ее понять, но в ответ получила лишь смешок от девушки помоложе и ехидную ухмылку от другой, что окончательно вывело ее из себя. Терпение Кэтрин лопнуло. Больше она не станет выносить оскорблений!

– Убирайтесь! Убирайтесь обе! Я по суровой необходимости уже привыкла управляться без вас! И ваша помощь мне не нужна! Немедленно вон!

Видя, что они продолжают ошеломленно стоять на месте, потрясенные и немного испуганные ее взрывом, Кэтрин ринулась в ванную, снова захлопнула дверь и начала срывать с себя одежду, не обращая внимания на тугие петли и молясь о том, чтобы горячая вода немного ее успокоила. Но этого не произошло.

Как он посмел поступить с ней подобным образом? Позволить всем в доме думать, что она – его любовница, да что там, прямо объявить об этом, поселив ее в соседней со своей спальней комнате, так что даже слепой понял бы, в чем дело! С таким же успехом князь мог приказать Владимиру поселить Кэтрин в собственной спальне!

Кэтрин была слишком взволнованна, чтобы долго оставаться в фарфоровой ванне. Рядом лежал шелковый халат, и она натянула его, даже не позаботившись вытереться или узнать, кому он принадлежит. Шелк персикового цвета мгновенно прилип к телу, но Кэтрин и этого не заметила.

Это ему так не пройдет! И нужно все выяснить сразу и немедленно! Кроме того, она не останется в Белой комнате даже на одну ночь. Лучше уж амбар или конюшня, простая охапка сена, тюфяк на полу, даже еще одна подвесная койка, лишь бы все это находилось подальше от комнаты Дмитрия.

Когда она стремительно вышла из ванной, служанки уже исчезли. Спальня была пустой, поднос унесли. В камине горел огонь, прохладный ветерок, проникающий из окон, играл пламенем, заставляя мигать лампы. Из одной, которая успела погаснуть, поднимался дымок.

Кэтрин несколько мгновений смотрела на серый столбик, пытаясь сосредоточиться, взять себя в руки и подумать, как лучше поступить. Но все усилия были бесполезны. Придется выяснить отношения с Дмитрием, прежде чем она сможет успокоиться. И с этой мыслью она распахнула смежную дверь, намереваясь потребовать от Максима, чтобы тот нашел Дмитрия. Но лакея уже не было. Вместо него, сидя за маленьким столиком, ужинал тот, кого она считала своим проклятием.

Кэтрин, мгновенно сбитая с толку, машинально сказала было:

– Прошу прощения. – Но в следующий момент ярость вернулась с новой силой:

– Нет, никакого прощения! На этот раз вы зашли слишком далеко, Александров. – Обернувшись, она ткнула пальцем в смежную дверь:

– В этой комнате я не останусь!

– Почему?

– Потому что она рядом с вашей. Дмитрий отложил нож и вилку и внимательно посмотрел на Кэтрин.

– Боишься, что я приду к тебе без приглашения, и это после того, как я имел полную возможность не раз делать это во время путешествия!

– Нет, об этом я не думала. Просто не желаю жить именно в этой комнате.