– Но я настаиваю.
Дмитрий весело хмыкнул, когда Кэтрин попыталась слезть со своего нового сиденья.
– Я вынудил тебя немного отдохнуть, в чем ты крайне нуждалась, если хотя бы половина из того, что тебе приходится выполнять, – правда. Я подарил тебе приключения, новых друзей, новые страны и места и даже новый язык… да-да, Маруся рассказывала, как быстро тебе удалось выучить русский с ее помощью. – Голос Дмитрия внезапно понизился. – Я также заставил тебя испытать новые великолепные ощущения. Узнать, что такое страсть.
– Немедленно прекратите!
Взбешенная Кэтрин попыталась оттолкнуть его, упираясь кулачками в грудь.
– Думаете, у вас на все найдется ответ?! Ошибаетесь! Прежде всего компаньонка ничего не значит, мое исчезновение говорит само за себя! И я уже говорила, что не возьму ваших денег. Мой отец чрезвычайно богат, и я могу прекрасно прожить всю жизнь на собственное приданое! Если хотите выбросить на ветер состояние, можете подарить его лорду Сеймуру, если он в этом нуждается, и уж я, конечно, не позволю его убить, и не важно, сколько горя он причинит моей сестре!
И прежде чем она успела сказать еще хоть слово, Дмитрий, преодолевая сопротивление Кэтрин, прижал ее к себе и начал целовать, не слишком пылко, лишь чтобы заставить замолчать… сначала. Через несколько секунд, однако, все изменилось. Его поцелуи стали магическим опьяняющим зельем. Кэтрин ослабела, обмякла и услышала его стон.
– Создатель!
И тут эти темные гипнотические глаза вновь заглянули в самую ее душу.
– Нам не нужна постель. Скажи, что нам не нужна постель, Катя.
Теплые пальцы пробрались под ее юбку, и Кэтрин поспешно схватила его за руку, пытаясь остановить.
– Нет.
– Катя… – Нет, Дмитрий.
Дмитрий отстранился и закрыл глаза.
– Вот что получается, когда хочешь быть честным. Кэтрин ничего не ответила. Ее так трясло, что едва хватило сил сползти обратно на сиденье.
– Я думал было ехать в одном экипаже с тобой, но вижу, что вряд ли это удастся, не так ли? – продолжал он. – Кончилось бы тем, что я вновь набросился бы на тебя, только и всего.
– Ты не стал бы этого делать. Дмитрий вновь поднял бровь.
– Нет, – вздохнул он, – но ты посчитала бы нападением любое слово и любой жест, верно, малышка? И поскольку я не смогу держаться в рамках приличия, лучше всего немедленно выйти.
Дмитрий немного подождал, надеясь, что Кэтрин возразит, но она молчала.
– Прекрасно, – снова вздохнул он, – но предупреждаю, Катя, настанет время, когда я так просто не сдамся. И для тебя лучше будет, если к тому времени окажешься на судне, плывущем в Англию.
Глава 22
Позже, обдумывая этот разговор, Кэтрин радовалась, что во время путешествия Дмитрий держался подальше от нее, а его место заняли Владимир и Маруся, так что эта поездка превратилась в увлекательное приключение. В присутствии Дмитрия она была не способна думать ни о чем, кроме него. Но с Марусей она могла отдыхать. Даже мрачное молчание Владимира не расстраивало ее и отнюдь не беспокоило его жену. Маруся постоянно щебетала о чем-то, без умолку рассказывая новые и новые истории.
Кэтрин узнавала все больше о людях, земле, деревнях и поместьях и… о Дмитрии. Некоторые вещи ей лучше было бы не знать, но стоило Марусе начать, как она уже не могла остановиться.
Пейзаж был ошеломляюще красив. Золотистые поля, луга, расцвеченные яркими полевыми цветами, веселые рощицы серебристых берез и угрюмые величественные сосны. Но самыми живописными были деревни с веселыми голубыми или розовыми домиками и одинаковыми красными крылечками. Кэтрин это показалось странным, но Маруся объяснила, что это военные поселения, выстроенные по приказу царя Александра графом Аракчеевым в Петербургской, Могилевской, Новгородской и Херсонской губерниях. Экипаж проезжал достаточно близко, чтобы она увидела детей в мундирах. Маруся, которая, по всей видимости, питала к этим поселениям особенную нелюбовь, добавила, что несчастных рекрутов берут в армию из крепостных на двадцать пять лет и обучают в основном розгами и. Шпицрутенами. В таких деревнях все жили по армейскому уставу, и беднягам приходилось нелегко. С ними обращались крайне жестоко и бесчеловечно. Поселения строились на месте обычных деревень. Дома сносились и заменялись одинаковыми строениями, а жителей превращали в солдат. Им приходилось даже обрабатывать поля в мундирах под звуки барабана.
– А женщины? – полюбопытствовала Кэтрин.
– Царь хотел, чтобы в мирное время солдаты жили с семьями и продолжали ради экономии выполнять крестьянскую работу. Поэтому женщины здесь, конечно, играют важную роль. Браки устраиваются по повелению военных властей. Здесь нет ни вдов, ни старых дев, но никому не позволено выбирать. Они обязаны выходить замуж за кого прикажут и производить на свет детей. А если женщина рожает редко, на семью накладывается штраф.
– Что же ждет этих бедных детей?
– С шести лет начинается военная муштра. И все делается по расписанию – уход за скотом, мытье полов, чистка пуговиц, даже кормление малышей грудью. За малейшее неповиновение – порка.
Кэтрин, не в состоянии поверить услышанному, только ахала:
– И люди соглашаются так жить?!
– Они всего-навсего – крепостные, рабы, и им все равно, кому подчиняться – господину или офицеру.
