– Конечно, нет!

– Как жаль! Чем больше вас об этом просят, тем меньшим оскорблением кажутся подобные просьбы.

– Довольно, Маруся.

Глубокий вздох и полуулыбка подсказали Кэтрин, что Маруся так просто не собирается сдаваться. Но сейчас она сочла за лучшее отступить.

– Это княжна дала вам платья? – осведомилась она.

– Да, их нужно вычистить и погладить. Маруся едва не рассмеялась при виде отвращения, смешанного с решимостью на лице Кэтрин.

– Ну уж насчет этого вам беспокоиться не придется, госпожа. Я отдам их Максиму, камердинеру князя, и он все приведет в порядок. Княжна ни о чем не узнает.

– Но у него и без того много дел.

– Вовсе нет. Он также присмотрит и за вашими нарядами, если позволите, поскольку именно ему приходилось больше всех страдать от плохого настроения барина. Поэтому он так вам благодарен, что сделает все на свете, лишь бы угодить и помочь.

Кэтрин боролась с гордостью несколько секунд, прежде чем вручить платья Марусе.

– Это, желтое, нужно переделать на мою фигуру.

– Вот как?

– Княжна хочет нарисовать меня в нем.

Маруся усмехнулась, чтобы скрыть удивление. Последние дни Анастасия ненавидела весь мир и срывала злость на всех и каждом. Маруся готова была поклясться, что она станет сживать со свету маленькую англичанку, и могла также побиться об заклад, что Кэтрин так просто не сдастся и битва будет поистине грандиозной.

– Должно быть, вы ей понравились, – заметила Маруся вслух. – Она и вправду хорошо рисует. Это ее страсть, вторая после увлечения мужчинами.

– Я так и поняла.

Теперь Маруся наконец расхохоталась:

– Так она рассказала вам обо всех своих любовниках?

– Нет, только о том, из-за которого ее увезли в Россию, и долго жаловалась на несправедливость.

– Княжна слишком молода. Для нее все, с чем она не согласна, – ужасная несправедливость, особенно поступки брата. Всю свою жизнь княжна делала только то, что хочет, а теперь неожиданно поводья натянули, и она, естественно, обижена.

– Это следовало бы сделать раньше. В Англии такая распущенность просто немыслима.

– Русские по-другому смотрят на подобные вещи, – пожала плечами Маруся. – Ваша королева не терпит распущенности. Наша царица Екатерина выставляла напоказ своих любовников перед всем светом. Точно так же поступал и ее внук Александр. И царя Николая воспитывали при том же дворе. Неудивительно, что наши дамы не так строги и невинны, как ваши.

Кэтрин придержала язык, напомнив себе, что Россия – совершенно иная страна, с незнакомой культурой, и у нее нет права никого судить. Но Боже, она чувствовала себя ребенком, брошенным в Вавилоне.

Кэтрин буквально потеряла дар речи, услышав рассказ Анастасии о том, как бабушка из-за какого-то несчастного романа разгневалась на нее так сильно, что послала за Дмитрием и приказала увезти внучку домой. Только сейчас Кэтрин поняла, что Анастасия именно та русская княжна, чье имя было на языке у каждого сплетника в светских салонах. Она сама слышала эту историю, о которой так много судачили, просто не сообразила, о ком идет речь, когда Дмитрий упомянул имя герцога Олбемарла. Герцог – их дядя по матери! Брат и сестра – наполовину англичане. Узнав это, Кэтрин должна была бы почувствовать себя лучше. Но этого не произошло. Благородная кровь не имеет никакого значения, когда ты воспитываешься в варварском обществе и по дикарским обычаям.