– Я не позволю так издеваться над собой! Не позволю! – завопила она. – Немедленно прикажите этому грубому животному держаться подальше от меня, иначе, клянусь… клянусь…

Кэтрин осеклась, и Дмитрий понял, что девушка слишком расстроена, чтобы удовлетвориться простыми словесными угрозами. Она отчаянно оглядывалась в поисках какого-нибудь оружия, и, увидев, что глаза ее загорелись торжеством, Дмитрий ринулся вперед, чтобы не дать ей уничтожить бесценные хрусталь и фарфор, не говоря уже о том, что она казалась вполне способной прикончить любого из стоящих здесь мужчин. А потом, должен же он узнать, что вызвало подобную истерику!

Его руки, подобно толстым веревкам, обвили Кэтрин, не давая двигаться, мешая дышать.

– Прекрасно, – сухо объявил Дмитрий. – Успокойся, и мы распутаем эту маленькую драматическую загадку.

– К моему полному удовлетворению, – прошипела она.

– Если настаиваешь.

Ощутив, как девушка чуть расслабилась, Дмитрий взглянул в сторону предполагаемого преступника.

– Владимир?

– Она отказалась переодеться и принять ваше приглашение, поэтому я и Борис ей немного помогли.

Кэтрин вновь разъяренно напряглась и попыталась вырваться:

– Они сорвали с меня платье! От него одни клочья остались!

– Желаешь, чтобы их выпороли?

Кэтрин мгновенно застыла, не сводя взгляда с Владимира, стоявшего всего в нескольких шагах. Выражение его лица не изменилось – для этого он был слишком горд. Но Кэтрин заметила, что слуга затаил дыхание, дожидаясь ответа. Он явно боялся, в этом не было ни малейшего сомнения. И девушка невольно помедлила, наслаждаясь властью, данной ей Дмитрием, представляя привязанного к мачте, обнаженного до пояса Владимира и себя, с кнутом, поднятым над его спиной. И дело не только в том, что с ней обошлись как с ребенком, который не может одеться сам, втискивали руки в узкие рукава, натягивали чулки и туфли, и даже не в том, что ее связали, сунули в рот кляп, насильно причесали и надушили. В своем воображении Кэтрин размахивала кнутом, наказывая этого человека за все, что с ней сделали, и, по ее мнению, он заслужил каждый жестокий удар.

Картина была такой яркой, что Кэтрин несколько мгновений не могла от нее оторваться, хотя знала, что наяву ничего подобного не сделает, как ни велика ее ненависть к Владимиру. Но ее смущало, что Дмитрий способен на такое.

– Можете отпустить меня, Александров, – спокойно велела она, все еще глядя на его слугу. – Думаю, я наконец смогла справиться со своим ужасным характером.

Неудивительно, однако, что Дмитрий продолжал колебаться. Кэтрин прекрасно понимала, что никогда еще не устраивала таких постыдных сцен, как в последние два дня. Но она ничуть не смущалась. Довольно с нее этих людей! Они сами толкнули ее на это!

И когда Дмитрий все же разжал руки, девушка медленно повернулась лицом к нему, вопросительно подняв брови:

– У вас, по-видимому, в обычае пороть слуг?

– Я, кажется, слышу в вашем голосе нотки осуждения?

– Вовсе нет. Обыкновенное любопытство, – поспешно солгала девушка, насторожившись при виде внезапно нахмурившегося Дмитрия.

– Поверьте, я никогда ни на кого не поднимал руки. Хотя нельзя сказать, что не признаю исключений из этого правила.

– Ради меня вы готовы сделать это исключение? Но почему?

– Говоря по правде, я обязан возместить все причиненное вам зло, – пожал плечами Дмитрий.

– Это верно, – согласилась она. – Но я не настолько кровожадна.

– Прекрасно.

Дмитрий обернулся к Владимиру:

– Впредь запомни, если ее желания идут вразрез с моими, не нужно спорить. Обращайся сразу ко мне.

– И что это решит? – запальчиво вскинулась Кэтрин. – Кроме того, что не он, а вы принудите меня сделать то, чего я не хочу!

– Вовсе не обязательно!

Строгое лицо Дмитрия наконец немного смягчилось.

– Владимир безоговорочно следует моим приказаниям, даже если сталкивается с затруднениями, как ты уже успела заметить. Я же могу выслушать твои аргументы и даже отменить приказ, если это необходимо. Не настолько уж я безрассуден.

– Неужели? Боюсь, я не заметила ничего, что могло бы убедить меня в чем-то подобном.

– По-моему, это слишком поспешное суждение, – улыбнулся Дмитрий. – Я пригласил тебя на ужин, чтобы мы могли обсудить, какое положение ты отныне займешь, и прийти к соглашению, выгодному для нас обоих. Думаю, в дальнейших поединках больше просто нет нужды. Катя.

Кэтрин всей душой хотелось бы ему поверить. Но она потому и отказалась от приглашения на ужин, что боялась услыхать эти самые условия своего положения, высказанные четко и недвусмысленно. Лучше уж оставаться в неведении, чем знать, что худшие твои страхи подтвердились.