Кристины и совершенно забыв о том, что кроме него в комнате находится еще и Филип. Но тот, уже приготовившийся к атаке Томми, вдруг помрачнел как туча.

— Сядь, женщина! — угрожающе прорычал он. Кристина почти упала в воду, вновь залив ковер и густо покраснев.

— Какого черта вы тут делаете, Кэкстон? — взвился Томми.

— Совершенно не из-за чего расстраиваться, Томми, — начала успокаивать его Кристина. — Филип зашел сюда за несколько минут до тебя — поговорить насчет сына. Он не знал, что я принимаю ванну.

— В таком случае, как он смеет сидеть здесь, пока ты принимаешь ванну?! И как ты могла впустить его, Кристина? Или это тянется уже давно?!

— Не будь глупым, я же сказала, все это совершенно невинно. Господи, да этот человек сотни раз видел меня купающейся! Сколько раз повторять, что Филип приехал сюда не за мной, а за сыном. И сидел здесь ровно столько, чтобы задать несколько вопросов, вот и все. И кстати, ничего не видел, пока ты своей , глупостью не вынудил меня вскочить!

— Но у него вообще нет никаких прав находиться здесь, черт возьми!

— Будь добр, говори потише, пока не проснулся Джон, — раздраженно бросила Кристина.

— Джон? Но именно этого я и добиваюсь! Больше вы здесь не задержитесь, Кэкстон!

Горько рассмеявшись, Томми вылетел из комнаты.

— Ну вот, посмотри, что ты наделал! — воскликнула Кристина. — Почему не можешь оставить меня в покое?! Теперь Джон будет вынужден просить тебя покинуть этот дом! Ты все сделал нарочно, не так ли?

— Напрасно ты так считаешь, Кристина, — спокойно ответил Филип. — Дом принадлежит не только Джону, но и тебе, и я не уеду, пока ты этого не захочешь. Если ты желаешь, чтобы наш сын вырос, не зная своего настоящего отца, будь по-твоему.

Филип впервые назвал малыша «нашим сыном», и Кристина одновременно с удивлением ощутила странную радость.

— Подай мне халат, и побыстрее, пока Джон не явился, — торопливо бросила она. — И отвернись, черт возьми!

— О, ради Бога, Кристина!

Но он все же отвернулся и отошел к окну. Кристина, выйдя из ванны, как раз успела накинуть халат на мокрое тело, когда в комнату ворвался Джон в сопровождении Томми.

— Что здесь происходит, Кристина? — резко спросил Джон.

Филип обернулся, и Томми с бешенством уставился на него.

— Говорил я тебе, Джон, все это истинная правда! Это оскорбление, и я требую, чтобы Кэкстон немедленно покинул этот дом! — бушевал он.

— Довольно, Томми! Прошу тебя, немедленно поезжай домой. Я сам все улажу, — объявил Джон.

Томми, негодующе бормоча что-то, ринулся к выходу.

— Я тоже уйду, если вы желаете поговорить наедине, — предложил Филип.

— Хорошо, — коротко ответил Джон. — Утром я сообщу вам о своем решении.

— Тогда до завтра. Спокойной ночи. Тина. Филип тихо прикрыл за собой дверь. Кристина, понимая, что Филип просит ее бороться за то, чтобы он смог остаться со своим сыном, немного успокоилась и села на край кровати.

— Крисси, что это нашло на тебя? Позволить Филипу прийти к тебе так поздно? — начал Джон. — Или вы наконец все уладили между собой?

— Не понимаю, о чем ты толкуешь, Джон! Между нами давно уже ничего нет! Все кончено и никогда не вернется. И я не приглашала Филипа — он сам явился и ни за что не хотел уходить.

— Он…

Кристина утомленно улыбнулась:

— Все это время Филип просидел в углу, но я знала тогда, что он меня хочет. И я тоже хотела его больше всего на свете. Но устояла, потому что была нужна ему только на эту ночь. Утром ненависть вернулась бы… а я бы этого не вынесла.

— Но, Крисси, Филип никогда не переставал желать тебя!

— Говорю же тебе, все кончено! — отрезала Кристина.

В таком состоянии не было смысла спорить с сестрой. Джон покачал головой:

— Что ж, тогда придется просить его уехать. Ты только что сама сказала, что не сможешь долго противиться, если он… Крисси, это случится снова, если он останется.

— Не случится, Джон. Я знаю это. И кроме того, теперь я буду запирать двери. Пусть Филип остается, сколько пожелает. Я не лишу его права видеться с сыном.

— А Томми?! Он не поймет, почему Филип продолжает оставаться тут, — нерешительно пробормотал Джон, покачивая головой. — Это моя вина, Крисси. Мне не следовало уговаривать тебя принять предложение Томми.

— Теперь все это не важно. Утром я сама поговорю с Томми. И заставлю его понять, что это была всего лишь невинная встреча.

— Сомневаюсь, что он поверит. И что ты намереваешься делать после свадьбы? Томми Филипа на порог не пустит!

— Не знаю. Постараюсь все уладить, когда придет время. Когда ты будешь говорить с Филипом, передай ему, что я буду убеждать Томми, что мы с Филипом говорили только о Филипе Джуниоре. И хотя все это крайне неприлично, постарайся забыть о том, что произошло сегодня.

— Именно так ты все и представила Томми сегодня? Неудивительно, что он так разозлился. Ты думаешь, Томми настолько наивен, что проглотит все басни, которыми ты его потчуешь? Он отнюдь не дурак.

— Все равно я буду настаивать, что это правда, — сказала Кристина. — И я не желаю больше никаких стычек между Томми и Филипом.

— Тогда постарайся сама все объяснить Томми, прежде чем я завтра встречусь с ним. Не знаю, как объяснить ему, что Филип остается. Честно говоря, я и сам не понимаю почему.

Джон поднялся и, подойдя к сестре, нежно поцеловал ее в щеку.

— Думаю, Томми примчится с самого утра, так что тебе лучше немного отдохнуть. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Кристина вымученно улыбнулась, но ничего не ответила. После ухода Джона она оглядела пустую комнату и почувствовала укол сожаления. Приходится только гадать, что случилось бы; не ворвись сюда Томми.

Накинув ночную сорочку, она легла в постель, и жгучее желание вновь захватило ее… как вчерашней ночью… позавчерашней… всеми одинокими ночами, проведенными без Филипа. Она хотела его, хотела страстно, непрестанно вспоминала его руки, ласкающие ее тело, губы, лишающие ее воли, ощущение перекатывающихся под кожей мускулов, когда она гладила его спину.

Кристина уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала — о том, чему никогда не сбыться.