Ребекка прекрасно знала, что этот поцелуй — всего лишь демонстрация страстной любви, предназначенная для Аманды. Это было единственной причиной, по которой она не отстранилась. Позже она уверяла себя, что не могла думать связно и просто забыла, что не должна наслаждаться этим поцелуем.

Разве поцелуи повес и распутников не должны быть так же отвратительны, как их поведение? Ей надо было помнить об опасности. Но, к сожалению, этого не произошло. Эйфория охватывала ее каждый раз, когда она ощущала прикосновение его губ. И даже сейчас, когда его обещание быть неверным мужем все еще было свежо в памяти, Ребекка не могла противостоять головокружительному счастью, которое дарили ей прикосновения его рук, скользивших по спине.

К сожалению, этот момент скоро миновал. Ребекку вывела из транса не Аманда. Она широко улыбалась, полагая, что молодожены безумно влюблены друг в друга и не могут сдержать эмоций. Нет, все случилось, когда тарелка, которую держала Ребекка, выпала из ослабевших пальцев и с грохотом разбилась на мраморном полу. Они с Рупертом мгновенно отскочили друг от друга.

Аманда хихикнула, но Ребекка в ужасе смотрела на разлетевшиеся во все стороны осколки фарфора, перемешанные с едой.

— Не стоит волноваться, — утешила Аманда, уводя ее в гостиную. — Горничная все приберет. А я хочу услышать все о вашем необычном романе, из-за которого вы ведете себя так… импульсивно.

— Да, это, должно быть, очень интересно, — поддержал лежавший на диване Рейфел.

Сестра удивленно уставилась на него:

— А я все гадала, почему ты не вернулся в свой городской дом! Не ожидала, что ты все еще здесь. Ты по крайней мере предупредил тетю Джулию, что я здесь поживу?

— Забыл упомянуть об этом, дорогая, — признался Рейфел, садясь. — Но я уверен, что она этого ожидала, поскольку ты прожила здесь весь прошлый сезон и решила продлить мучения родных, не выходя замуж.

— Я н-ничего подобного не делала! — воскликнула Аманда, заикаясь от негодования.

— Как, ты больше не ноешь из-за свого затянувшегося девичества? Рад это слышать!

— Где твоя жена? — рассердилась Аманда. — Ты злоупотребил гостеприимством хозяев.

— Я тоже так считаю, — кивнул подошедший Руперт.

— Сдавайся, старина, — хмыкнул Рейфел. — Ты вступил в ряды семейных мужчин, так что все наши маленькие перепалки теряют смысл. Что же касается дам, дорогая сестрица, они отправились наверх, чтобы найти Ребекку и решить, какую из комнат можно превратить в детскую.

— По-моему, это немного преждевременно, — удивилась Аманда.

— Вовсе нет.

— Господи, сколько же времени вы скрывали свой брак?

— К сожалению, недостаточно долго, — буркнул Руперт, закатывая глаза.

Ребекка метнула на мужа странный взгляд. В его устах все звучит так, словно они хотели немного побыть наедине, прежде чем сообщить семье «хорошие новости». Она предпочла бы правду. Но правда была так неприятна, так постыдна, и… она боялась, что сейчас снова заплачет.

— Должно быть, меня искали, когда я была на кухне. Пойду посмотрю, как там дела, — поспешно пробормотала она. — Извините…

Второй раз за день она вылетела из гостиной. Но Руперт последовал за ней. Не в силах выносить его присутствие, она резко обернулась:

— Что на этот раз?

Увидев, что горничная уже убирает осколки тарелки, он взял жену за руку, повел в кабинет и негромко предупредил:

— Совсем ни к чему говорить всей семье, что этот брак заключен в аду.

Он уже сказал это при встрече с Амандой. И не признался Рейфелу с Офелией, что с их браком не все гладко. Но как можно скрыть это, если они не могут оставаться в одной комнате, не затеяв при этом ссору?

— Что ты предлагаешь?

Руперт раздраженно вздохнул.

— Ты прекрасная актриса. Притворись, что между нами все хорошо. По крайней мере ради моих родственников.

Оскорбление и оливковая ветвь — и все это не переводя дыхания. Нет. Он не предлагает перемирие. Все это притворство. То самое, в котором ему нет равных.

Она едва не рассмеялась.

— Почему ты просишь об этом? Ведь через три месяца наш брак будет расторгнут.

— Потому что ты оказалась в этом доме. Потому что уже объявила о своем замужестве, хотя я велел тебе не делать этого. Ты могла бы вместо этого приехать сюда с визитом. Я даже отправился в Норфорд, чтобы… впрочем, не важно. Но теперь, когда все выплыло на свет божий, придется изображать счастливых новобрачных.

— Насколько я помню, ты говорил, что основанием для аннулирования брака может быть абсолютное несходство характеров. То, что ты предлагаешь сейчас, может воспрепятствовать наипростейшему способу выйти из нашей непростой ситуации, не так ли?

— Но ведь это ты приехала сюда, чтобы вынудить меня признать этот брак. Считай, что тебе это удалось. Однако если положение станет невыносимым, всегда существует развод. Почему я прошу тебя притвориться? Ты сама сказала. Ради ребенка.

С этим она не могла спорить. Просто не ожидала, что он первым упомянет о ребенке… хотя и следовало бы ожидать. Ведь он и женился на ней только потому, что усомнился в собственной правоте и посчитал, что она могла забеременеть.

Ребекка вздохнула и попыталась хоть ненадолго забыть о своей неприязни к нему.

— Вероятно, ты прав. Но видишь ли, твоя мать, наверное, уже успела рассказать что-то твоим родственникам. Признаюсь, я была откровенна с ней.

— И какую же версию событий поведала? Свою или мою?

Румянец гнева окрасил бледные щеки Ребекки. Каким коротким оказалось перемирие! И он ожидал, что она будет играть роль счастливой новобрачной и терпеть все его оскорбления?!

— Я изложила факты. Не предположения и не поспешные выводы. И ничего не получится, если ты будешь на каждом шагу злить и оскорблять меня.

Руперт раздраженно провел рукой по волосам.

— Прости, это ненамеренно. Отныне я буду очень стараться придерживать язык, особенно при посторонних.

Ребекка задумчиво прищурилась:

— Но не когда мы остаемся одни?

— Мы разыгрываем влюбленных в глазах окружающих. Не для себя. По-моему, в этом отношении у нас не осталось иллюзий.

— Конечно, мне и в голову не пришло бы вообразить, будто между нами есть что-то, кроме вражды. Но если ты думаешь, что я способна искренне улыбаться и излучать счастье, когда на самом деле так взбешена, что готова убить собственного мужа, значит, ты жестоко ошибся.

— Ты во многом права, — грустно заметил Руперт. — Но пожалуйста, потерпи. Я постараюсь исправить что смогу. Что же до матушки… вряд ли она станет откровенничать с кем-то на подобные темы. Она в таком восторге от нынешнего оборота событий, что будет стоять насмерть, лишь бы ничто не разрушило наш брак.

— В таком случае остается только доказать, что ты готов принять вызов. Улыбнись мне. Только чтобы улыбка не походила на оскал.

У него сделалось настолько изумленное лицо, что сразу стало ясно: такого он не ожидал. Но требование было достаточно разумным. Она не собирается выносить весь груз притворства на собственных плечах. Он должен выполнять свою долю обязанностей.

Ребекка никак не ожидала увидеть одну из тех улыбок, которыми он буквально ослепил ее в ту незабываемую ночь. Девушка задохнулась, потеряв дар речи. Сердце бурно забилось. Господи, неужели он до сих пор способен так действовать на нее?!

— Совершенно не обязательно быть настолько убедительным! — рявкнула она, поспешно отворачиваясь, чтобы не видеть его. — Прибереги свои обольстительные улыбки для легиона обожательниц. Я к ним не принадлежу.

— Но это и есть обычная улыбка! — рассмеялся он. — Если не веришь, обернись, и я покажу тебе разницу.

— О нет! Пасть твоей жертвой? В мои планы это не входит.

— Разумеется, нет! Пока что хватит и спектакля под названием «счастливый брак», и я уже обещал в твоем присутствии держать руки за спиной, верно?

— Раз так, прошу также держать от меня подальше свои губы, — бросила она, направляясь к двери. — И никаких случайных поцелуев.

Прежде чем дверь закрылась, она услышала его смех. Господи, на что она только сейчас согласилась?! Все равно из этого ничего не получится!

— Но это всего лишь бал! Или во дворце они так часто устраивались, что ужасно тебе надоели? — спросила Аманда.

Сидя за обеденным столом рядом с подругой, Ребекка вспомнила, какой упрямой могла быть Аманда, стоило ей что-то вбить себе в голову. В детстве Аманда могла упрямо игнорировать все ответы, пока не добивалась нужного.

Очевидно, за эти годы ничего не изменилось. В двадцать лет Аманда все еще не научилась смиряться с очевидным, когда не получала желаемого. Однако Ребекка уже не была той доверчивой девчонкой, которой легко манипулировать, и давно научилась стоять на своем. Поэтому она спокойно повторила:

— Так не полагается. Я моложе тебя и вряд ли могу считаться подходящей дуэньей для взрослой девушки.

— Чепуха! Просто ты еще не привыкла быть замужем. Все замужние женщины имеют право опекать незамужних. И я предпочла бы поехать с тобой, чем с Эйвери, который к тому же