Без смущения можно было поговорить на другую тему. Но Кейси подождала, пока они не заперли Джека и младшего Пейсли в кладовке пансиона. Пришлось пообещать учительнице, что утром с ней полностью рассчитаются, прежде чем она удалилась к себе в спальню.
Поднимаясь по лестнице к отведенным им комнатам, Кейси наконец сообщила Демьену:
— Как-то не было случая до сих пор упомянуть об этом, но Джек вовсе не Генри.
При этих словах Демьен, понятно, застыл на месте.
— Вы хотите сказать, что дело не кончено?
— Простите, я не это подразумевала. Вы схватили именно того, кого следует, но Генри тут ни при чем. Джек рассказал, что Генри случайно погиб во время драки, которая случилась между ними. Но Джек не испытывает ни малейших сожалений по этому поводу. Он приехал в Нью-Йорк навестить родственников, а после гибели Генри решил воспользоваться удачным стечением обстоятельств. Он прикинулся Генри и занял его место. Это тянулось достаточно долго, чтобы он успел обворовать фирму.
— Но зачем было убивать отца, если он всего лишь вор?
— Думаю, ваш отец знал Генри лучше многих. Джек понял, что мистер Ратледж замечает странности в его поведении. Кроме того, Джек просто не справлялся со своими служебными обязанностями. Ваш отец начал задавать вопросы. Джек сообразил, что его подозревают. Остальное вам легко себе представить.
— Значит, если бы мой отец ничего не заметил, он был бы жив до сих пор?
— В том-то и дело. Джек хотел, чтобы обвинение в воровстве пало на Генри, и, конечно. Генри никогда бы не нашли, раз он был уже мертв. Джека, никому не известного, кроме тетки, вообще не стали бы искать. Это был грязный, отвратительный, но вполне логичный план, если вдуматься хорошенько. Только Джек беспокоился, как бы ваш отец, уже что-то заподозривший, не расспросил тетку и не узнал от нее, что у Генри есть близнец и что этот близнец недавно был в городе. И это могло прямо указать на настоящего преступника.
— Остается лишь пожалеть, что отец был столь проницательным, — со вздохом проговорил Демьен.
— Наверное, но что толку сейчас говорить об этом? Случилось то, что случилось, и у вас в руках тот, кто в этом виноват. Правосудие в конце концов свершится.
— Слабое утешение, но все лучше, чем ничего, — ответил Демьен.
Кейси кивнула и продолжала подниматься по лестнице. У двери своей комнаты она заговорила о другом — и весьма сердито:
— Кстати, если в следующий раз бросите мне пистолет без патронов, предупредите, что он не заряжен. Я оказалась на волосок от гибели, когда пыталась выстрелить в Джеда из незаряженного оружия.
— Прошу прощения, — сказал, покраснев, Демьен. — Вы же знаете, в пистолетах я разбираюсь плохо. Мне даже в голову не пришло проверить, заряжен ли он. Вы попросили патронов. Вы их получили, полную коробку. Я решил, что вам хочется иметь под рукой запасной пистолет, вот и все.
При этом объяснении Кейси, в свою очередь, покраснела: сама виновата. Она должна была улучить момент там, в ресторане, и зарядить чертов пистолет.
— Теперь это уже не имеет значения, — сказала она и признала:
— А ваш расчет был отменным. Вы спасли мне жизнь в этой хижине, Демьен. Благодарю вас.
— Не стоит благодарности, — слегка улыбнувшись, ответил он.
И вдруг посмотрел на нее тем самым пронизывающим взглядом, от которого у Кейси все загоралось внутри. Наверное, она должна сказать ему о своих чувствах… если он сам не догадался. Впрочем, какая разница! Ведь он все равно не хочет на ней жениться. Такая жена ему не нужна. И хватит думать об этом!
— Спокойной ночи, — бросила она, вошла в свою комнату и закрыла дверь.
В темноте Кейси ощупью добралась до кровати и повалилась на нее. Слезы брызнули из глаз.
Оставалось сделать немного, чтобы завершить работу, на которую ее наняли. Собственно, ее-то часть уже закончена. Как только ей заплатят, придет черед распрощаться с Демьеном. Мысль об этом непрестанно терзала Кейси.
А Демьен стоял в коридоре и долго смотрел на закрытую дверь, раздумывая, постучать или нет. Он даже поднял было руку, но тотчас опустил.
Кейси снова вела себя так, словно они и не занимались любовью, не разделяли взаимную страсть. Она избегала смотреть ему в глаза. Стыдилась того, что произошло? А может, стыдилась, что была близка именно с ним?
Такого с Демьеном еще не случалось: он почему-то был уверен, что Кейси не находит в нем достоинств, которые ей особенно нравятся в мужчинах. Новичок — вот как она его называла, придавая прозвищу уничижительный смысл. Но ведь Кейси выросла в краю, живущем прошлым. Запад оставался до сих пор таким же, как полсотни лет назад, в то время как города на востоке страны большими шагами, можно сказать, прыжками приближались к новому столетию. Неужели он, Демьен, должен игнорировать прогресс только потому, что она его игнорирует?
Но к чему об этом думать? Они скоро расстанутся. Кейси рвется домой, она хочет доказать отцу свою правоту. Она всячески показывает, что близость между ней и Демьеном была ошибкой. Еще ни разу она не поощрила его ни словом, ни взглядом.
Демьен вздохнул и пошел к себе в комнату. Так лучше, решил он. Он не мог представить Кейси рядом с собой на деловом обеде без того, чтобы она не выложила на стол свой пистолет. Не мог вообразить, что она ведет его большое домашнее хозяйство, его дом. Он, разумеется, мог представить ее рядом с собой в постели — на всю оставшуюся жизнь, но где она захочет постелить эту постель? В захолустном западном городишке? Эта независимая крошка, вероятно, вознамерится подчинить его себе.
Нет, это к лучшему, что они расстаются. Демьен хотел лишь одного — не чувствовать себя от этого таким несчастным.
Глава 41
На следующее утро, пока они везли тело Джеда в похоронное бюро, вокруг собралась немалая толпа. Это и понятно: и Джек, и Джетро до сих пор пребывали в связанном виде. А люди, как правило, склонны обращать внимание на тех, кто выглядит как преступник.
Шериф вышел на крыльцо встретить их. Был ли он на довольствии у Джека или нет, значения не имело. Если шериф хотел сохранить свою должность, ему следовало соблюдать законность, по крайней мере в данной ситуации. Теперь, когда Джек, так сказать, был свергнут с престола, из толпы неслись обвинения. Раньше, напуганные предвыборными угрозами, жители не решались жаловаться, сейчас страх исчез.
Демьен облегчил положение шерифа, сообщив, что увозит Джека в Нью-Йорк, где тот предстанет перед судом по обвинению в убийстве. В руках местного правосудия оставался Джетро, оставался и Элрой, которого ничего не стоило арестовать: из-за ранений он до сих пор не вставал с постели.
Демьен достал из кармана бумагу и, развернув, дал прочитать шерифу. Кейси онемела от удивления, когда заглянула из-за плеча Демьена в эту бумагу. Это было удостоверение маршала Соединенных Штатов. Черт побери, мог же он ей сказать, что и в самом деле судебный исполнитель, не вынуждая строить собственных догадок! Но он, разумеется, знать не знал, что предположения ее неверны и что он должен предъявить ей доказательства.
Для нее это был сюрприз, но приятный. И она вынуждена была признать, что, одетый так, как сейчас, в свое нарядное платье, выглядел он в качестве маршала Соединенных Штатов весьма импозантно, пусть и взялся за работу только ради того, чтобы найти и арестовать Каррутерса.
В то же утро они уехали из Калтерса, прихватив с собой Джека. Они вполне успевали на поезд в Сандерсоне и вскоре уже катили со всеми удобствами в салон-вагоне Демьена.
Демьену надо было найти банк, чтобы перевести деньги, которые предстояло получить Кейси, так что она поехала с ним. Ей хотелось, чтобы этого не было: чем дольше они оставались вместе, тем сильнее она сожалела, что это не навсегда. Кейси изо всех сил старалась казаться равнодушной, а если Демьену случалось поймать ее на том, что она пристально смотрит на него, Кейси притворялась впавшей в глубокую задумчивость — не важно, куда смотрит человек, погруженный в свои мысли.
Им предстояло еще раз проехать через Лэнггри, но стоянка была короткой, всего несколько часов, и Кейси с Демьеном договорились, что лучше всего все это время не покидать вагон. По вполне понятным
