Организовав себе таким образом условия для работы, Александр Борисович наконец, сладко потянувшись и заказав Наташе очередную чашечку кофе, углубился в факс, присланный по его просьбе Генеральной прокуратурой США.
...Собственно говоря, ничего нового по сравнению с тем, что уже было известно следствию, Турецкий из американского факса не узнал, – во всяком случае, на первый взгляд. Разве что в материале присутствовали довольно скудные данные о семейном положении обоих обвиняемых.
Профессор Шрадер оказался старым холостяком, прослывшим среди коллег помешанным исключительно на науке. Косвенно это подтверждало мнение о нем Томилина: вероятно, в авантюру Крисса втянул действительно его ассистент и преподаватель того же университета Хайгер.
Вот этот господин привлек более пристальное внимание Александра Борисовича.
Как выяснилось, в России, а еще раньше в Советском Союзе, Джон Хайгер в течение пятнадцати лет побывал целых десять раз, правда, в последние пять лет, то есть после женитьбы, ни одного визита к нам за Хайгером не числилось. Правдой оказалось и то, что женился он действительно на русской: на москвичке Марине Петровне Нечаевой, имя которой Турецкому ни о чем не говорило. Сведения о супруге и вовсе сводились практически к нулю. Миссис Хайгер была, судя по всему, обыкновенной домохозяйкой и примерной матерью четырехлетней дочери, родившейся уже в Штатах. Ни о ее прежней жизни в России, ни уж тем более о семье и профессии в факсе не было ни слова.
Александр Борисович задумался и, просидев за размышлениями минут пять, взялся за телефон в надежде, что нужный ему человек окажется на месте.
В последний раз с сотрудником МИДа Иваном Васильевичем Коловротовым они пересеклись по одному из дел, которым занималась Генпрокуратура, всего около полугода назад, и Турецкий надеялся, что Коловротов еще не успел забыть, что благодаря именно стараниям Сан Борисыча не лишился тогда своей должности.
Судя по радостным интонациям, с которыми он приветствовал Турецкого, Иван Васильевич провалами памяти и впрямь не страдал.
– Рад вас слышать! – подтвердил это впечатление Коловротов. – Как поживаете, Александр Борисович?
– Вашими молитвами... надеюсь, – произнес тот, невольно улыбнувшись.
– Это правда, – вполне серьезно ответил мидовец. – И если нужна какая-то помощь – всегда пожалуйста, – дал он понять Турецкому, что насчет его внезапного звонка ничуть не обольщается: вряд ли столь занятый человек будет звонить ему, исключительно чтобы справиться насчет течения жизни.
– Помощь действительно нужна, – не стал отпираться Александр Борисович. – Естественно, на официальном уровне мы ее получим, однако, сами знаете, сколько времени уйдет на все эти наши запросы- ответы, а у нас, как всегда, горит. Могу сказать, что связано это с гибелью Мансурова...
– Я слушаю вас очень внимательно!
– Благодарю. Интересует меня вот что. Около шести лет назад некая Нечаева Марина Петровна, москвичка, одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения, вышла замуж за американца, сотрудника Нью-Йоркского университета Джона Хайгера. Вы меня слышите?
– И уже записываю, – отозвался Коловротов.
– Отлично. Меня интересует все, что отыщется о ней в ваших архивах. Плюс сведения о том, сколько раз за последние годы миссис Хайгер наведывалась на родину. Пожалуй, это все.
– Так... Когда вам, Александр Борисович, необходимы сведения?
– Как всегда... – вздохнул Турецкий.
– Как всегда, – хохотнул Иван Васильевич, – это значит – вчера. Правильно я вас понял?
– Абсолютно!
– Так, дайте подумать... Ну поворачивать время вспять я пока не выучился. Но, думаю, сегодня к вечеру или завтра утром хотя бы часть интересующей вас информации получить реально... Диктуйте ваш имейл!
– Благодарю вас, Иван Васильевич! – искренне произнес Турецкий. – Собственно говоря, я почти не сомневался, что вы нам поможете!
– Просто мистика какая-то! – На физиономии Володи Дубинского, появившегося в кабинете Турецкого вместе с Яковлевым сразу после обеда, читалось искреннее недоумение. Яковлев, в отличие от следователя, как обычно, сохранял полную невозмутимость.
– Мы, – продолжил Дубинский, – проделали огромную работу, просея за неделю почти тридцать человек – всех, кто работал тогда в клубе в вечернюю смену из охраны и большую часть присутствующих в зале... Допустим, те, что в зале, были сосредоточены на выступлении Мансурова и по сторонам не глазели, поэтому могли Григорьева и не увидеть. Но охрана на обоих входах-выходах в один голос твердит, что этот тип помещение клуба вечером вообще, по крайней мере через их пост, не покидал. Как входил – видели, и на центральном входе сей факт, как положено, отмечен. А дальше, несмотря на показания Сибиркина, который клянется, что уехал из «Энерджи» с ним вместе, не только никаких положенных записей, но еще и дружное утверждение, что тот вообще из здания не выходил. Словно в воздухе растворился!
– С того момента, как вошел в зал перед встречей, верно? – уточнил Турецкий. Дубинский кивнул:
– Ну после покушения вообще никого из клуба не выпускали, пока не опросили и не записали все данные. А до этого я уже сказал...
– Насколько я понимаю, – Александр Борисович задумчиво повертел в руках карандаш, – на входе- выходе отмечается приход и уход исключительно сотрудников клуба.
– Да, включая и Сибиркина, и его замов.
– Но гостей ведь не отмечают, верно?
– Гостям выдаются бейджики, которые готовятся заранее, это, к слову сказать, очень упростило нашу задачу. Этот «Энерджи» действительно закрытый клуб! Учет посетителей крайне строгий, если кто-то из сотрудников или членов клуба приглашает гостя, обязан проинформировать об этом администрацию заранее, за день.
– И что, на гостя готовится отдельный бейджик?..
– Не совсем... Бейджиков у них там заготовлено достаточно, фамилии приглашенных в этих штуках легко меняются, поскольку таблички не заламинированы. Володя и мой оперативник Калина проверили всех мужчин, и все они действительно присутствовали на встрече...
– Между тем Сибиркин утверждает, что вышли они не только вместе, но и через центральный вход, верно?
– Ну да, машина Сибиркина к тому моменту давно уже находилась на клубной парковке...
– Не могли охранники все-таки его прохлопать? Все же люди покидали клуб в большом количестве – я имею в виду гостей...
– Думаю, не могли, – вмешался Яковлев. – Вечер был довольно прохладный, Александр Борисович, большинство присутствующих на встречу пришли в верхней одежде, соответственно понадобилось время взять ее в гардеробе. К тому же охрана там бдительная, а на главном выходе стоял, кроме всего прочего, их начальник, майор Павленко – очень профессиональный мужик: он и без всяких записей ничего не спутает, запомнил даже пару человек, просто выскочивших – кто покурить, кто из машины что-то взять.
– Что, и такие были?
– Были, Александр Борисович, – снова перехватил инициативу Дубинский. – Я на всякий случай записал: один из официантов выходил подышать свежим воздухом, фамилия, если не ошибаюсь... Сейчас...
Володя торопливо полистал свой блокнот.
– Клопов Кирилл... К машине за какой-то надобностью – то ли перед самым концом встречи, то ли сразу после нее – выскакивал, кстати, уже мелькавший во время прошлого совещания Аркадий Генрихович Шварц. С ним мы тоже поговорили, на другой день после покушения он был в клубе – говорят, он там часто мелькает, поскольку является представителем совладелицы «Энерджи». Но и он никого похожего на Григорьева не видел, – кстати, весьма высокомерный мужик. Из таких самоуверенных красавчиков...
– Ясно, – вздохнул Турецкий. – Что ж, Владимир Владимирович, поскольку в мистику мы с вами не верим – так же как и в то, что человек из плоти и крови способен просто раствориться в воздухе, – вывод можно сделать один: Сибиркин действительно лжет. И скорее всего, уехал он из клуба не до покушения, а после него, выпустив предварительно Григорьева через ту самую запасную дверцу.
