– Привет, Кать. Я очень рад тебя слышать. Я только что прилетел, даже домой еще не заезжал.
– Я получила твою записку. Она мне очень понравилась. Денис, зачем тебе заезжать домой? Приезжай прямо ко мне. Если у тебя, конечно, нет важных дел.
– Нет, дел у меня сегодня больше нет. Только я грязный.
– Ничего, у меня как раз сегодня включили горячую воду. Ты приедешь? А я что-нибудь приготовлю.
– Приеду. – Денис посмотрел на часы. – Где-нибудь через час. Ты не будешь возражать, если я привезу с собой пива?
Часть четвертая
И снова пистолет Макарова
1
Мурад Непесов в задумчивости сидел на диване в гостиной собственного роскошного трехэтажного особняка. За последние несколько дней произошло слишком много событий.
Люди Мичмана устроили еще несколько крупных взрывов на принадлежащих Непесову территориях. И при этом сам Мичман оставался вне зоны досягаемости. Вместе со своим ближайшим окружением он словно сквозь землю провалился.
Непесов усмехнулся про себя. Против буквального истолкования этой фразы он бы возражать не стал.
В последние дни как-никак остро чувствовалось, что Лиманов подготовлен к криминальной войне гораздо лучше его самого. И дело было не в количестве людей или денег. Непесов не сомневался, что и того и другого у него больше, чем у Лиманова. Дело было в опыте ведения подобной войны.
А у Мичмана он был.
Теперь Мурад Непесов прекрасно понимал, почему в свое время Лиманов сумел переиграть всех своих конкурентов. А если говорить проще – уничтожить.
Мичман был не только и не просто крупным авторитетом, набравшим себе банду головорезов, превышающую своими размерами остальные банды.
Мичман был прекрасным стратегом.
И Непесов, как бывший военный, не мог не отдать ему должного.
После первых нескольких дней войны, когда стороны по очереди обменивались легкими ударами, ситуация начала постепенно меняться. И Непесов не мог не обратить внимания на то, что эти изменения не в его пользу.
Лиманов навязывал ему свои правила, а он, Мурад Непесов, не мог ничего с этим поделать.
Несмотря на то что специальный отдел службы безопасности с привлечением большой агентурной сети метр за метром перерывал весь Приморский край, никаких следов Мичмана обнаружить не удавалось.
Он действительно как сквозь землю провалился.
Даже Рашид, получивший персональный приказ обезвредить Мичмана, до сих пор ничего не мог сделать.
А люди Непесова тем временем продолжали гибнуть.
В коридоре послышались шаги, и Непесов, выйдя из задумчивости, поднял голову.
– Это ты, Олег. Проходи, присаживайся.
В гостиную вошел Коляда.
Он находился в доме Непесова уже несколько дней и за это время полностью вычеркнул из собственной памяти свою настоящую фамилию.
Здесь он был Олегом Савинкиным.
Пройдя в гостиную, он сел в кресло, стоящее слева от дивана, на котором разместился Непесов.
– Выпьешь?
– Я же не пью, Мурад Мурадович.
– Прости, каждый раз забываю. Сложно привыкнуть к тому, что кто-то не пьет. Как самочувствие?
– Нормально.
– Мне сказали, что ты кричал во сне. Что-то об интернате, подробности нельзя было разобрать.
– Я не помню, что мне снилось.
– Я тоже практически никогда не запоминаю собственные сны.
За эти дни между ними установились очень странные отношения. От встречи с возможным сыном своего старинного друга Мурад Непесов ожидал всего, только не этого. Несмотря на то что он знал возраст и биографию Олега Савинкина (интернат, побег, вооруженный налет, серьезная травма головы, сумасшедший дом и снова побег), до его появления в доме в голове Непесова прочно сидел образ маленького мальчика. Того, которому он когда-то подарил железный автомобиль. Сына Станислава Савинкина.
Теперь же Мурад Непесов видел в жизни Олега не просто несчастную судьбу, он видел в ней отражение своих собственных несчастий. Интернат и психушка, выпавшие на долю Савинкина, были не чем иным, как лагерями, сквозь ад которых прошел в свое время сам Мурад Непесов.
И именно это чувство заставляло Непесова видеть в Олеге родственную душу. Он тоже был человеком, за которого жизнь все решила сама.
Конечно, если бы этот парень не был сыном Станислава, они бы никогда не встретились.
Теперь уже Мурад Непесов не сомневался в том, что Олег действительно являлся сыном его старинного друга.
Савинкин успешно прошел все тесты на детекторе лжи и даже был введен в состояние гипноза. И в том и в другом случае им занимались высококлассные специалисты, бывшие коллеги Матюшина по Комитету государственной безопасности.
Именно Матюшин настоял на такой серьезной проверке.
Непесов и сам понимал, что проверка необходима, но предпочел бы ограничиться парой стандартных тестов на детекторе.
Подсознательно он очень боялся того, что Олег может оказаться кем-то другим.
Но он также прекрасно отдавал себе отчет в собственной заинтересованности и предвзятости, поэтому без всяких колебаний предоставил Матюшину полную свободу действий.
Спустя несколько дней Матюшин подтвердил, что Олег Савинкин с вероятностью до девяноста пяти процентов действительно является сыном его погибшего друга.
С тех пор они очень много времени стали проводить вместе.
Непесов рассказывал Олегу о его отце и их совместной службе, расспрашивал о том, что произошло за те шесть лет, пока он сидел в тюрьме.
Олег мало что помнил. После медицинского осмотра врач подтвердил Матюшину, что молодой человек действительно страдает сильными провалами в памяти.
Но для Мурада Непесова это было неважно.
То, о чем не мог вспомнить Олег, Непесов досочинял для себя самостоятельно. И он наслаждался этими придуманными воспоминаниями, как если бы они были настоящими.
На шестой день пребывания в особняке Непесов познакомил Олега с Женей. Но, несмотря на одинаковый возраст, молодые люди отнеслись друг к другу настороженно.
Скорее всего, подсознательно оба увидели друг в друге конкурента, и все попытки Непесова «подружить» близких ему людей пока оканчивались неудачей.
А Непесов уже действительно считал Олега членом своей семьи, так же как и Женю. И он искренне надеялся на то, что со временем лед в их отношениях растает.
Единственным, что по-настоящему огорчало и злило Непесова, было то, что такое счастливое событие в его жизни омрачалось ведущейся войной.
Он видел в этой ситуации повторение другой, той, которая изменила всю его жизнь. Долгожданное присвоение звания капитана третьего ранга, а через какое-то время разжалование, суд, лагеря.
И хотя Мурад Непесов отнюдь не был человеком суеверным или трусливым, такая зеркальная картина его пугала.
С тех пор как ему в голову впервые пришла мысль о схожести этих двух периодов его жизни, внутри его поселилось беспокойство.
