– То, что эта женщина на многое способна, я знаю лучше вашего, – отрезал Юкшин. – Но где доказательства?

– Валерий Сергеевич, вы помните некоего Потапова, следователя из вашего Кашлевска? Сейчас он зампрокурора города. Вы его упомянули в своей книге. Я подозреваю, что это он – киллер, застреливший Глаголева. Внешние данные сходятся. Свидетель, правда, говорил о тридцатилетнем молодом человеке, а Потапов – старше, но он высок, худощав, гибок, как юноша. В темноте вполне мог таким показаться. И кстати, характерная примета: при ходьбе неестественно широко ставит ноги. Вряд ли в момент убийства Глаголева он был в Кашлевске.

– Жорка Потапов? – удивился Юкшин. – Да с чего вы взяли? Что ему вообще в Москве делать?

– Во-первых, косвенная связь между ним и Покровской уже установлена: его дочь Ольга учится в Москве. Именно через Ольгу Покровская пригласила меня сюда, оплатив дорогу и заказав номер в отеле, все это можно доказать, как вы понимаете. А во-вторых, Потапов – это же человек из вашей юношеской тусовки. Вы все учились в одном университете. Ванда Покровская, тогда – Виктория Штрассер, или какая там у нее была девичья фамилия, сейчас это неважно, наверняка его знала. Он работал следователем в Кашлевске еще во время всей этой вашей эпопеи, понимаете? Если верить вашей книге, она имела кое- какие связи с тамошними органами. Так?

– Я понимаю. Но ведь он же – Георгий! – настаивал Юкшин. – А свидетель что сказал?

Златкин, молчавший до этого времени, наконец вставил несколько слов:

– Валера, как Потапова друзья в юности звали?

– Кличек я не помню.

– Да не надо кличек, просто вспомни, что сможешь.

– Ну Георгий же, сколько можно повторять. Значит, Жора, Жорик. Кажется, Егором кто-то звал. А еще? Еще... – Юкшин открыл рот, но Златкин, уже оседлав профессионального конька, не дал ему продолжить:

– А еще Юра. Юрой его не звали? Не зовет ли и сейчас кое-кто? Юра ведь тоже бывает производным от Георгия? А водитель Глаголева Андрей Мазурин утверждает, что последние слова его шефа были: «Это Ю...» Так как же, Валерий Сергеевич, Глаголев был знаком с приятелем вашей молодости Георгием Потаповым? И ведь, наверное, уже давно, поскольку вместе с вами неоднократно бывал в Кашлевске?

Юкшин сглотнул слюну и молча кивнул.

Денис продолжал:

– Теперь представьте, что происходит дальше. Я приезжаю в ваш замечательный Кашлевск, чтобы отыскать там Похлебкина и взять его под свою защиту, поскольку все еще верю в диверсию против видных членов «Прогрессивной России», но вдруг узнаю про вашу последнюю книгу – документальный детектив. Она, к несчастью, потерялась. Я бросаюсь ее искать и прошу помощи у кого?! Ирония судьбы: у Потапова! Разумеется, он немедленно сообщает об этом своему боссу – госпоже Покровской. И тогда она затевает новую комбинацию, вытаскивает меня сюда...

Юкшин добил свой дайкири и теперь рассматривал мир через стекло пустого бокала. Судя по выражению его лица, мир был не очень хорош.

– Для меня, как для автора детективов, весьма поучительная история оказалась, – сказал он.

– Что вы имеете в виду?

– Теоретически заказчиком убийства сопредседателя «Прогрессивной России» мог быть кто угодно: относительно недавно созданная партия завоевала свою нишу на политическом небосклоне и была как кость в горле у различных партий и группировок. Коммунисты, амбициозный Клеонский и так далее... Этот момент Виктория здорово рассчитала.

– Никому и в голову не могло прийти, что тут обтяпывается маленькое «семейное» дельце, – захихикал матерый адвокат Борис Ефимович Златкин. – Все решили, что начался массовый отстрел лидеров «Прогрессивной России».

– Ну и вы еще масла в огонь добавили, – буркнул Денис.

– Каюсь, грешен, готов искупить, – заверил адвокат. – Зато теперь с уверенностью могу утверждать, что звонки женским голосом, поступившие мне и Улову с рекомендацией сматывать удочки, – это тем более нашей дамочки проделки.

Юкшин только покачал головой: ну и ну, мол...

– Валерий Сергеевич, – Денис обратился к Юкшину, – в своей последней книге вы изменили ключевые фамилии: свою, Виктории, еще несколько. А вот эпизодических персонажей – оставили как есть. У вас ведь даже соседка – незабвенная Клавдия Пантелеевна, названа своим именем-отчеством, и надо ж было такому случиться, что как раз она в судьбе рукописи книги сыграла ключевую роль.

– Честно говоря, не понимаю, о чем вы? – улыбнулся Юкшин.

– О том, что именно она нашла вашу рукопись, когда Наташа ее потеряла.

В новом старом лице Юкшина что-то все же дрогнуло.

– Детектив о детективе, – спросил Денис, – это игра слов? Что здесь – человек, а что – ситуация? Сыщик о своем расследовании? Или история о сыщике? Или...

– Трактуйте как хотите, – прервал Юкшин. – Одно могу сказать твердо: печатать я эту книгу передумал. А вот издательским бизнесом в России по-прежнему заинтересован. Кстати, вы не опоздаете на самолет?

Златкин засмеялся:

– На самолет моего арабского друга опоздать невозможно. Между прочим, пилот – бывший летчик- истребитель российских ВВС. Виртуоз. Посадит вас хоть на Красной площади.

– Мне бы поскромнее что-нибудь, – скривился Денис. – А то некоторые там уже приземлялись... И последний нюанс, наверно, как писателю, вам это будет любопытно. Клеонский назвал вас гением момента. Потом я услышал от Кадышева, что это как раз вы Клеонского так называли, причем еще раньше. Если хотите знать, именно это совпадение мне и помогло в расследовании. В какой-то момент я понял, что Клеонский тоже так сказал, чтобы дать мне понять, что вы по одну сторону баррикад в этой истории. А раз так, то неизвестно, мертвы ли вы на самом деле.

– Должен вас разочаровать, – хмыкнул Юкшин. – Я такого никогда про Клеонского не говорил. Да и он про меня – тоже, по крайней мере прежде. Это фирменная фразочка Вовки Глаголева, только он это про себя всегда говорил: дескать, я – непревзойденный гений момента.

– Вот уж точно гений момента оказался, – ошарашенно пробормотал адвокат Златкин.

И совсем уж огорошен был Денис. А как же он тогда докопался до истины?!

Нужно было вставать и начинать заниматься делами, но сил для этого совершенно не было, воистину Мадейра – лучшее место на свете для пенсионеров и бездельников. Итак, сперва надо звонить Турецкому... Ох и возни теперь, наверно, предстоит с Интерполом...

В Москве потеплело просто неприлично для такого времени года. Денис, проведший последние несколько недель в непрерывной суете и переездах, начал уже сомневаться, а не пропустил ли он чего-то важного, скажем, всю зиму целиком?

В девять утра в День национального примирения и согласия, то есть 7 ноября, в «Глории» снова были только Денис и Макс. Звонила, правда, Алла Снегур, сказала, что решила свои личные проблемы всерьез и надолго и готова к тяжкому искупительному труду. Но Денис посоветовал ей сходить в тренажерный зал. А еще лучше – в бассейн. А чтоб совсем хорошо – в солярий.

Трудно было предположить, что сегодня появится срочная работа, и остальные сотрудники были предоставлены сами себе, а точнее, готовились к торжественному (хотя и неформальному) обеду, который должен был начаться примерно в полдень и на который обещали пожаловать даже Турецкий с Грязновым- старшим.

А пока что Денис развалился на своем любимом кожаном диване с компьютерной распечаткой, которую Макс сделал ему только что, листы даже были чуть теплые – из принтера.

Из российских газет, со ссылкой

на британскую прессу