Эйэрон заткнул их и принялся молиться Утонувшему Богу, моля послать огромную волну и смыть рог в пучину моря. Но пронзительный крик все звучал и звучал.

«Это рог из ада», — хотел крикнуть он, но все равно его никто бы не услышал. Щеки татуированного настолько надулись, что грозили лопнуть, мышцы на груди вздрагивали так, что казалось, будто птица разрывает его плоть, пытаясь вырваться на волю. И теперь все знаки на горне ярко тлели, каждая линия, каждая черточка мерцали белым огнем. А крик все поднимался ввысь, эхом отдаваясь среди унылых холмов, за ними, и проносясь далее за воды Колыбели Нагга, отражаясь от гор Большого Вика, и заполняя собой весь этот несуразный, глупый мир.

И когда уже начало казаться, что он никогда не закончится, вопль оборвался.

Дыхание горниста наконец прервалось. Он зашатался и едва не упал. Жрец видел, как его подхватил Орквуд с Оркмонта, как Леворукий Лукас Кодд вынул из ослабевших рук витой черный рог. Из рога вилось тонкое облачко дыма, и жрец заметил кровь и волдыри на губах трубившего. Птица на груди тоже истекала кровью.

Эурон Грейджой медленно поднялся по склону. Все взгляды были прикованы к нему. Наверху все не унималась чайка. «Ни один безбожник не может сидеть на Морском Троне», — думал Эйэрон, но он должен был дать слово брату. Его губы шевелились в беззвучной молитве.

Защитники Аши и Виктариона расступились, а жрец отступил на шаг, опершись рукой о холодные шершавые камни костей Нагга. Вороний Глаз остановился наверху ступеней, у самого входа в Чертог Серого Короля, и обратил свой насмешливый глаз на королей и капитанов, но Эйэрон чувствовал взгляд его другого глаза, того, что он прятал.

— ЖЕЛЕЗНОРОЖДЕННЫЕ, — обратился Эурон, — вы слышали мой рог, теперь услышьте мои слова. Я брат Бейлона, старший из живых сыновей Квеллона. Кровь лорда Викона струится в моих венах, как и кровь Старого Кракена. Но я плавал дальше, чем любой из них. И только один кракен из ныне живущих не знал поражений и никогда не преклонял колени. Только один плавал к Асшаю у Края Тени и видел чудеса и ужасы, лежащие за гранью разума…

— Если ты так любишь Тень, то и возвращайся туда, — нахально прервал его Карл Девица, один из защитников Аши.

Вороний Глаз не обратил на него внимания: — Мой младший брат закончит войну Бейлона и покорит Север, моя милая племянница даст нам мир и сосновые шишки, — его синие губы скривились в усмешке. — Аша предпочитает победу поражению. Виктарион жаждет королевство, вместо нескольких ярдов скудной земли. Со мной вы получите все вместе.

— Вы называете меня Вороньим Глазом. У кого глаз острее, чем у ворона? После каждой битвы сотни и тысячи воронов слетаются, чтобы пировать останками павших. Ворон видит смерть издалека. И я скажу вам, что Вестерос умирает, а те, кто пойдут за мной, будут пировать до конца своих дней.

— Мы железнорожденные, и некогда мы были завоевателями. Наша власть распространяется везде, где слышен звук прибоя. Мой брат хочет ублажить вас холодным и унылым Севером, а племянница обещает и того меньше… но я дам вам Ланниспорт. Хайгарден. Арбор. Старомест. Речные земли и Простор, Королевский лес и Дождливый лес, Дорн и горные марки, Лунные горы и Долину Аррен, Тарт и Ступени. Я говорю, мы возьмем все! Мы возьмем Вестерос. — Он взглянул на жреца: — Все к вящей славе Утонувшего Бога, будь уверен.

На мгновение Эйэрон увлекся дерзостью его слов. Жрец мечтал о том же, с тех пор как увидел на небосклоне красную комету. — «Мы пронесемся над зелеными землями с огнем и мечом, искореняя Семерых богов и их септонов и белые деревья северян…»

— Вороний Глаз, — позвала Аша, — ты забыл свои мозги в Асшае? Если мы не можем удержать Север… а мы не можем… то, как мы сможем завоевать все Семь Королевств?

— Так же, как это уже проделывали раньше. Неужели Бейлон не научил дочку тому, что имеется много способов вести войну? Виктарион, похоже, дочь нашего брата никогда не слышала об Эйегоне Завоевателе.

— Эйегон? — Виктарион скрестил руки на груди, — То, что Завоеватель сделал с нами?

— Я знаю о войне не меньше тебя, Вороний Глаз, — ответила Аша. — Эйегон Завоеватель покорил Вестерос с драконами.

— И мы тоже покорим с драконами, — пообещал Эурон. — Этот рог, что ты слышала, я нашел среди дымящихся руин Валирии, куда не посмел пойти никто, кроме меня. Ты слышала его зов и чувствовала его мощь. Это драконий рог, окованный красным золотом и зачарованной валирийской сталью. В него дули Драконьи лорды древности, пока их не поглотил Рок. Железнорожденные, с помощью этого рога я могу подчинить своей воле драконов.

Аша громко расхохоталась:

— Тебе больше подойдет рог, чтобы подчинять твоей воле коз, Вороний Глаз. Драконов больше нет.

— И снова, девочка, ты ошибаешься. Есть три и я знаю, где их найти. Несомненно, это стоит короны из плавника.

— ЭУРОН! — заорал Леворукий Лукас Кодд.

— ЭУРОН! ВОРОНИЙ ГЛАЗ! ЭУРОН! — вопил Рыжий Моряк.

Полукровки и немые с Молчаливой вывернули сундуки Эурона и высыпали его дары перед королями и капитанами. Затем жрец услышал как клич подхватил Хото Харлоу, запустив обе руки в золото. Следом закричали Горольд Гудбразер и Эрик Сокрушитель Наковален.

— ЭУРОН! ЭУРОН! ЭУРОН!

Крик все нарастал, пока не превратился в сплошной рев:

ЭУРОН! ВОРОНИЙ ГЛАЗ! ЭУРОН КОРОЛЬ!

Громогласный, как раскаты грома, он катился с вершины холма Нагги, словно в тучах ревел сам Бог Штормов.

— ЭУРОН! ЭУРОН! ЭУРОН! ЭУРОН! ЭУРОН! ЭУРОН!

Даже жрец может сомневаться. Даже пророк может испытывать ужас. Эйэрон Мокроголовый воззвал к богу в своей душе, но обнаружил только тишину. Пока тысячи голосов выкрикивали имя его брата, он слышал только скрип ржавых петель.

К востоку от Девичьего Пруда стали встречаться беспорядочно разбросанные холмы, густо заросшие соснами, словно занятые армией молчаливых серо-зеленых солдат.

Ловкий Дик заявил, что приморский тракт самая короткая и легкая дорога, так что они редко будут упускать залив из виду. Чем дальше они продвигались на своем пути, тем мельче становились города и деревни на берегу, и тем реже они встречались. С наступлением темноты они разыскивали трактир. Бриенна брала комнату для себя и Подрика, а Крабб делил общую кровать с другими путешественниками.

— Было бы дешевле если бы мы все спали в одной кровати, м'леди, — говорил Ловкий Дик — Вы можете положить свой меч между нами. Старый Дик — безобидный парень, галантный как рыцарь и ясный как день.

— Дни стали пасмурными, — указала Бриенна.

— Что ж, возможно. Если вы не доверяете мне в постели, то я могу устроиться на полу, м'леди.

— Не у меня на полу.

— Можно подумать, что вы совсем мне не доверяете.

— Доверие надо заслужить, как золото.

— Как скажете м'леди, — сказал Дик — но дальше на север дорога заканчивается, и вам придется довериться Дику. Если я захочу мечом отобрать у вас золото, кто меня остановит?

— У тебя нет меча, а у меня он есть.

Она захлопнула дверь между ними, и стояла прислушиваясь, пока не удостоверилась, что он удалился. Каким бы ловким он не был, Дик Крабб не был ни Джейме Ланнистером, ни Безумной Мышью, ни даже