выброса. «Мебель» была сколочена из материала самого разношерстного, начиная с обломков каких–то армейских ящиков и заканчивая досками от старых лакированных стенок и сервантов.

Но после нескольких дней марша по пересеченной местности с развлечением в виде отстрела мутантов и обхода аномалий здешнее окружение казалось уютной гостиницей.

Постояльцами оказались шестеро сталкеров, обративших к новопришедшим заросшие лица.

— Кого я вижу, это ж Кондор! — загрохотал радостный бас.

— О, а кажуть — завязав вже! — поддержал его хрипловатый тенорок.

Как тут же понял сталкер, он наткнулся на старых знакомых — Раджу и Танцора. Четверо остальных были, видимо, новичками–отмычками.

Заключив Кондора в объятия, Раджа встряхнул его пару раз, потом выволок из–под нар рюкзак, и на столе появилась знакомая Кондору пластиковая фляга с жидкостью оттенка темного янтаря. А к ней в придачу завернутое в холстину сало с розовыми мясными прожилками, головка чеснока и аккуратно нарезанный на ломти настоящий черный хлеб. Кондор восхитился — эти вроде самые обычные харчи в Зоне были настоящим деликатесом. И хоть он не был поклонником «зеленого змия», но под такой продукт грех было не пропустить стаканчик–другой.

Раджа плеснул Кондору в кружку настоящего английского бренди, который он по привычке таскал с собой в рейды, для экономии веса переливая в пластиковую флягу, — и не было лучше способа сделать его своим врагом, чем пошутить на тему, что, мол, это не бренди, а подсахаренный самогон. (За эту любовь к благородному напитку и дорогим сигаретам Раджа и получил свою кличку.) Критически оценив уровень янтарной жидкости, тут же развел водой. «По вкусу», — зачем–то добавил он. И, опрокинув тост, полушепотом обратился к сталкеру:

— Не мое дело, конечно, но зачем ты связался с этим типчиком? Ведь написано на лбу, что не за хабаром в Зону пришел! У нас вообще не любят посторонних, ты и сам знаешь.

Кондор удивленно поднял бровь. Что всяких журналистов и просто искателей приключений вольные бродяги недолюбливали — это факт. Но то, что нестандартность Игоря бросается в глаза, — вот это было странным.

— Ты с чего вообще решил? — осведомился тем не менее Кондор. — Я вот не заметил ничего такого!

— Чую, — коротко сообщил Раджа. — Вроде и неплохой на вид парень, а… Скользкий он и… не такой, как надо, в общем.

— Это как же? — Кондор вдруг заинтересовался мыслями собеседника по этому поводу. — Вроде ни копыт, ни рогов не имеется…

— А может, ты и прав, просто блажь на меня нашла! — неожиданно согласился Раджа. — Ладно, давай–ка еще за встречу!

…Огонь в железной печурке угасал, озаряя слабым неверным светом сидевших за столом вольных бродяг. Те вели неспешный разговор, представляющий собой смесь баек, историй из жизни и шуток. Мало– помалу беседа переходила на излюбленные темы — хабар, мутантов и баб.

Игорь, извинившись, отправился спать, а Кондор подсел к «буржуйке» и затянулся сигаретой. Покурив, он решил тоже вздремнуть перед дежурством.

Он вынырнул из тяжкого омута обычного сна без сновидений.

Было еще темно, но судя по ощущению времени, ночь уже вступила в свои права. Значит, скоро идти в караул… До ушей его донесся тихий разговор.

Подняв веки, он обнаружил, что его приятели сидят за столом, тихо разговаривая не с кем иным, как с Игорем. Болтали они так, как будто были старыми добрыми знакомыми.

— …Всякого навидались, — обстоятельно говорил Раджа. — Например, бывает, идешь ночью… ночью тут вообще мало ходят, сам понимаешь — Зона. Но бывает припрет — или там до выброса нужно успеть, или еще чего–то… И вот идешь и вдруг видишь — впереди огоньки такие веселые, как бы от жилья, машины ездят, музыка даже старая слышится и вроде даже народ поет и гутарит. Чуть ближе подойдешь, бывает, даже метров за полсотни подпускает, раз — и нет ничего. Как корова языком! Развалины хуторка или села какого, машины ржавые, а в окошко еще, чего доброго, скелет скалится чей–то. Только отойдешь подальше, раз — опять свет горит и музыка играет…

Затем Игорь что–то вполголоса ответил, его поддержал кто–то из «отмычек».

— …Не так, Мур, ты не воткнул, в чем фишка… Мы, конечно, брехать брешем — но не все время! — возразил Танцор с вызовом. — И показаться — тут ты прав — каждому может! Эти… гальюнцинации. Но вот, к примеру, взять хоть такую штуку — стоять себе на Свалке тепловозы. Стоять, и шо ты с них возьмешь? Да только это не хутора, какие пропадают и обратно возникают — к ним любой подойти может, кого Монолит на Свалку занесет, да побачить…

— Ну и чего с теми тепловозами не так?

— А то! — важно поднял палец Танцор. — У них на боку надпись буквами в полметра «Укрзал1зница». — И видя чуть недоумевающего Игоря, хлопнул себя по лбу трехпалой рукой. — А, ну ты ж с Москалии — это в смысле вроде вашего РЖД. А на Свалке техника с самой Первой Аварии, с советского времени стоит, какая, на хрен, «Укрзалiзница»?? Я сам не помню, что называется, пешком под стол ходил. Но специально у дядьки спрашивал — он у меня сорок лет на локомотиве отпахал, — поезда еще лет восемь после незалежности со старыми надписями бегали.

— Ну так, может, он позже туда попал? — пожал Игорь плечами.

— А как? Там пути сразу почти разобрали… — хохотнул Танцор- — Да и если бы не сразу — они со всех сторон подперты старыми платформами, на которых песок на заглушку Четвертого реактора возили! Смекаешь?

— Кондор, кончай спать, давай к нам. А то неудобно, Мур вот тут один, как бы не напугался…

Уже вдвоем они подсели к бодрствующим сталкерам, и Раджа даже вновь налил своего бренди — уже не разбавляя.

Потом они спели хором под полуразбитую гитару полуприличную песню, из которой в памяти сталкера застрял всего один куплет.

Затем пискнул ПДА Кондора, отмечая время, и они вышли из землянки, направляясь к воротам.

Там, сменив караул из двух совсем молоденьких «отмычек», немного посидели у костра, побеседовали о том о сем. Над равнодушным миром поднимался бледный серп месяца. Равнодушный ветер свистел над безлюдными пространствами…

Сталкер посмотрел в ярко горевший костер — с вертолета их, наверное, видно за десяток камэ.

Однако тут же подумал, что унфоровцам, да и всем прочим о существовании лагеря известно. Но во–первых — само собой, кому надо, тот получал свои отступные. Во–вторых, есть нехилая вероятность при атаке становища столь сурового и незаконопослушного народа, как «хомо сталкерус вульгарис», получить или ПЗРК в движок, или выстрел гауссовки по кабине. Это ведь не одиночек или мелкие группки в чистом поле расстреливать. Наконец, в нужный момент всегда можно организовать рейд против такого вот лагеря и, отчитавшись начальству, получить новые чины и поощрения. К тому же подобные места — это дополнительное удобство для агентуры многочисленных контор, за Зоной приглядывающих.

— Да, ты слышал, мне кличку дали? — сообщил Игорь.

— Поздравляю, — вздохнул Кондор, не скрывая иронии. — Мур вроде? Кстати, надо тебе было себя называть? Мне вот попеняли, что чужака в Зону затащил, а теперь еще и журналиста.

— Так я не называл, — чуть улыбнулся Игорь — и Кондор отметил почему–то, что в свете костерка, освещавшем его лицо лишь слева, показалось, что он улыбается лишь одной стороной, а вторая так и осталась темной неподвижной маской. Просто… даже смешно получилось: я встал… по нужде, а