— Ахдио — это вы?

Человек в кольчуге оскалился.

— Ага. А тебя нынче как звать — Нотаблем?

Под шляпой зашевелились черные усы, но они были так густы, что не выдали невеселой улыбки.

— Тебе все известно, правда? Ты что, действительно колдун, Ахдио?

Ахдио приложил кусок мяса, который служил ему рукой, к затянутой в кольчугу груди и скорчил самую невинную и честную физиономию, на которую только была способна его бандитская рожа.

— Я? А ты, часом, не из церберов ли?

Ганс хмыкнул, качнув шляпой.

— Зови меня Скарт. Я живу в Лабиринте. Ты же меня знаешь столько лет. Нацеди-ка пива, а что не допью, отдам твоему Любимчику.

— Как пожелаешь, — заметил Ахдио и занялся пивом. — Этот кошак задавил сегодня в обед здоровую крысу и обглодал всю, остались только кишки со всем содержимым. Он всегда оставляет их, наверное, лично для меня. Как бы там ни было, он уже проспался и переварил крысу до последнего кусочка, и ждет не дождется, чтобы засунуть морду в плошку с пивом. А как там Нотабль?

— Он не такой соня, — заверил Ганс. — И всегда начеку! Спасибо.

Его рука вцепилась в ручку кружки из необожженной глины, которую водрузил перед ним Ахдио. Заметив несколько содранных морщинистых лоскутков кожи, Ганс спросил скрипучим старческим голосом:

— Ты узнал то, что просил тебя Стрик?

— Да. Эта личность проживает в Низовье. — Ахдио наклонился над стойкой и понизил голос, хотя это было уже лишним — понижать голос в самой шумной таверне во всем городе, а то и на всей планете. — Дом кирпичный, лет двадцать назад его выкрасили в голубое, четыре этажа, улица Счастья. Черный ход с переулка, как раз напротив находится небольшой амбар, похожий на хлев, а скорее всего это хлев и был. Бьюсь об заклад, что клиент засыпал под блеянье коз. Его комната на четвертом этаже, окна выходят на задний двор.

— Прррекрасно, — промурлыкал Ганс. — Последний этаж, говоришь? Глянь, Ахдио. Тут есть кто-нибудь, кому можно доверять?

Начав было озирать зал, Ахдио вдруг выкатил глаза и снова уставился на старичка в шляпе.

— Ты что, сдурел? Думаешь, в «Золотой Оазис» попал?

Ганс рассмеялся.

— Думай, как знаешь. Но мне нужен парень, который согласился бы помочь мне в одном ночном дельце и смог удержать язык за зубами хотя бы до завтрашнего утра.

Ахдиовизун нахмурился.

— Уж не задумал ли ты убийство, а, Ганс?

— Да что ты! — Из-под стойки вынырнул морщинистый коричневый палец и поманил бармена. Ахдио сильнее налег на стойку, вслушиваясь в голос Ганса, излагающего свой план. Вдруг вся громадная туша этого высокого и крепкого человека заколыхалась в приступе гомерического хохота. С минуту он в голос хохотал, ослабляя пояс и утирая набежавшие слезы.

— Скарт, это.., это отличный ход! — Ахдио огляделся и подозвал юного помощника, которого все называли Тощий. Предполагалось, что он сын двоюродной сестры Ахдио и из Тванда.

— Трод! Поди-ка на минутку, мальчик. — Ахдио поднял голову. — Фраке! И ты иди сюда!

Вот так вышло, что телохранитель Стрика на несколько часов остался заправлять «Кабаком Хитреца», Оуле и Нимси помогали жене Ахдио готовить, а Ганс вместе с Ахдио и Тродом, которые закутались в плащи и нахлобучили шляпы по самые брови, направились в Низовье — в самые гнусные изо всех гнусных трущоб, сквозящие нищетой и вонью. Там спутники обнаружили, что под хламидой Ганс прятал черные, черные, черные одежды и ножи, много ножей. Рабочее снаряжение вора, прозванного Шедоуспаном. А еще у него был припасен добрый моток крепкой веревки.

Ганс и Трод, оба прекрасные верхолазы, должны были выполнять основную часть операции. И хотя Ахдио был силен как бык, его они оставили «на стреме» у черного входа.

За всю свою жизнь Таркл не встречал никого лучше Лицсы.

Он никак не мог взять в толк, отчего он не пользуется успехом у представителей обоих полов. Еще никто не называл его симпатичным или милым. Черт! Допустим, его внешность оставляет желать лучшего. Зато он такой большой, больше всех! А силища-то какая; он легче легкого положит на лопатки любого, да, любого! К тому же он так старается понравиться хоть кому-нибудь!

Сколько раз он покупал и пиво, и эль, а то и вино для девушек, а пару раз и для зрелых женщин, но, как только подступал «именно тот час», они всеми правдами и не правдами избавлялись от Таркла, давали от ворот поворот и смывались домой. Но сегодня вечером Таркл чувствовал себя на седьмом небе. Вот уж повезло так повезло! Правда, брови Линсы сходились над переносицей, совсем как у этого ублюдка Ганса, а один глаз у нее явственно косил… зато со вторым все было в порядке. И нос кривоват.., так это если смотреть на нее сбоку. И, похоже, она давненько не мыла голову и вообще не очень-то заботится о своей внешности. И голос у нее — далеко не райское пение. Но в конце концов, это всего-навсего мелкие недостатки. Зато тело у нее было что надо и она была не прочь допустить к нему Таркла. И это — самое главное.

К тому же у нее не было ни гроша и она не знала, где сегодня заночевать.

И вот они поднимаются по лестнице бок о бок. Это позволило Тарклу облапить ее пухлый и мягкий зад, а локтем прижаться к колыхающейся теплоте. Он вел ее через три лестничных пролета, в свои апартаменты. Они почти не разговаривали, но Таркл был не силен в болтовне, а Линса за его счет накачалась пивом в «Распутном Единороге» по самые брови. «Вот это ночка! — думал он, затаскивая