сушильнях для рыбы на окраинах приморских городов — ветер раскачивает ее и чешуя блестит как… Какое сравнение употребила Хвил? «Как серебряная листва».

Рассказывала она и о Совете, регулирующем водные ресурсы (вечный источник конфликтов в краю.) О проекте «Ясные глаза у всех», о Совете по рыболовству, о кооперативах, покупающих и продающих. (Некоторые названия Анна сочиняла сама, когда Хвил объясняла, чем занимается данная организация. Индил путалась, когда надо было переводить названия учреждений.) Женщину Харага они интересовали не меньше, если не больше, чем земля и города, хотя землю и города она тоже явно любила.

В результате Анне очень захотелось побывать там. Она представляла, как будет бродить по базарам, или посетит опреснительный завод. (Насколько она поняла из слов Хвил, последнее было обязательным.) Или ехать по пыльной дороге мимо неизвестных ей животных.

Наконец беседа завершилась, и женщина Харага ушла, но Цей Ама Индил задержалась. Анна со стоном закинула ноги на столик.

— Пресвятая Дева, что за женщина!

— Я вас предупреждала, — напомнила Индил.

— А что означала ее фраза о генетическом материале?

— Я намеревалась поговорить с вами об этом, — сказала Индил после паузы. — У нас не в обычае рожать в космосе, а это значит, что мне придется покинуть станцию и вернуться домой.

Анна уставилась на нее.

— Вы беременны?

— Конечно, нет! И как я могла бы? Я же не была дома больше года! — Индил была шокирована. — И после осеменения я не отправилась бы в космос!

Ну да, конечно же! Ведь Люди практикуют искусственное осеменение. Видимо, на их планете имеется банк спермы. Или доноров специально откомандировывают домой? Надо будет спросить Ника. Не Индил же! Она и так чувствует себя крайне неловко.

После некоторого молчания Индил сказала:

— Мой род и Цей Ама заключили соглашение с Эттином. Еще когда Цей Ама Ул была здесь. Однако меня попросили задержаться тут, чтобы я составила вам компанию. — Она опять промолчала. — Особой спешки не было, а если бы дела приняли дурной оборот и Лугале удалось бы добиться своего и поставить Эттин в тяжелое положение, у нас было бы время расторгнуть соглашение. Правда, Цей Ама Ул не сомневалась, что этого не случится. Она с большим уважением относится к Эттину, а Эттин Гварха, бесспорно, лучший мужчина своего поколения.

— Вы возвращаетесь домой и беременеете, а отцом будет Эттин Гварха?

— Да, — сказала Индил. — И будет девочка. Так оговорено. Мне хочется дать ей два имени. В моем роду это допускается. И мне хотелось бы получить ваше разрешение, чтобы одно из них было Анна.

Она почувствовала себя польщенной, но и испугалась.

— Пока вам не надо ничего говорить, — сказала Индил. — Времени еще много. Но Цей Ама Ул согласна с женщиной Харага. Если мы поделим вселенную с вашей расой, нам надо найти способы, как ладить.

Индил простилась и ушла. Эти устрашающие женщины! Они готовы принять ее в свою среду. Ей представился пушистый серый младенец — дитя Индил, отпрыск Гвархи — девочка, носящая ее имя. Наверное, в их произношении «н» станет кратким. Ама Цей Ана. От этой мысли у нее по спине побежали мурашки.

Два дня спустя она встретила Ника у входа в человеческий сектор. Ее провожал Вейхар.

— Я тебя сменяю, — сказал ему Ник и вместе с ней вошел в наблюдательную комнату. Там стояли два кресла и Ник опустился в одно.

— Решил посмотреть, как идут дела.

— Снова переводить вы не стали.

— Я не шутил, когда сказал вам, что генерал позволил накопиться уйме материала для меня. И для этой чуши у меня нет времени. Да и вообще, они закругляются, разве вы не заметили?

— Меня, — ответила Анна, — захлестывала волна серых внушительных дам. Тут побывала матрона из Харага, которая и тетушек уложила бы на лопатки.

Ник засмеялся.

— Ну не знаю. Но дама очень грозная: она заявила Гвархе, чтобы он кончал валять дурака и заключил мир: пусть Люди спокойно занимаются своими делами и больше не думают об этой никчемной войне. Как будто мало настоящих дел!

— Знаю-знаю, — сказала Анна. — Покончить с глазными болезнями. Обессолить океан. Она пригласила меня в Хараг полюбоваться рыбными сушильнями.

На лице Ника появилось удивление.

— А также посетить опреснительный завод.

Удивление перешло в задумчивость.

— Вряд ли пока это возможно. То есть вам посетить хварскую планету. Но приглашение крайне интересное.

— Насколько эта комната надежна? — спросила она.

— Пошли! — Он встал и повел ее по лабиринту незнакомых коридоров мимо нескольких часовых постов. Часовые при виде Ника делали жест, видимо, аналогичный отдаче чести. Он кивал в ответ. Наконец они остановились перед дверью. Ник прижал ладонь к панели и кивком пригласил Анну войти.

Она увидела жилую комнату: серый ковер, серо-коричневую мебель, которая исчерпывалась диваном, двумя креслами и парой низких металлических столиков. Обстановка выглядела куда более спартанской, чем в ее гостиной — ни единого цветного пятна, ни признаков роскоши и полная безликость. Ничто не говорило, что комната эта обитаема.

Дверь закрылась.

— Садитесь, — пригласил Ник. — Эттин Гварха решил снова мне доверять. Эти комнаты не прослушиваются. Даже им.

— Вы тут живете?

Он кивнул.

— Вы кто? Монах?

— Меньше всего. — Он засмеялся и посмотрел вокруг, продолжая стоять с руками в карманах. — Просто не люблю вещички.

— Что?

— Ну, вы понимаете. Безделушки, сувениры, всякий хлам, словом, вещи. Мусор, который необходимо упаковывать при переездах. В какой-то книге мне однажды попался такой афоризм: «Тот, кто обставляет свой ум, будет жить как король. Тот, кто обставляет свой дом, мешает себе передвигаться». Руководство, как жить, и я ему следую. Так, значит, женщина Харага приглашает вас в гости. Хотите чего-нибудь? Кофе, чаю, вина? У меня есть даже новейшая человечья жратва — отличный повод посмеяться.

— Нет, — сказала Анна. — Ама Цей Индил попросила у меня разрешения дать мое имя ее ребенку.

Ник уставился на нее во все глаза.

— Господи Исусе! Эти люди, решив что-то, времени не теряют!

Он подошел к одному из столиков, прикоснулся к нему и заговорил по-хварски. Столик ответил на том же языке. Ник сказал еще что-то, выслушал ответ, выпрямился и обернулся к Анне.

— А что вы ответили Ама Цей Индил?

— Пока ничего.

— Я наведу справки, но не думаю, что это налагает какие-либо серьезные обязательства. Хорошие манеры требуют оказывать девочке некоторое внимание. Ласково смотреть на нее, иногда давать добрые советы. Но в основном, это любезность по отношению к вам, попытка создать подобие связи между вами и ее семьей — ничего значительного, ниточка, а не канат. Но бесспорно что-то. Крайне интересная история. Меня тянет ходить. Вы разрешите?

— Валяйте, — ответила Анна и села поудобнее.

Ник прошелся по комнате.

— Должен признаться, у отсутствия вещей свой минус. Когда я хочу поразмыслить, мне нечего вертеть в руках. С другой стороны, мне, чтобы уложиться, достаточно пол-икуна. А когда переезжает Гварха,