сладостном поцелуе. Его обдало жаркой волной. Милостивый боже, что она делает? Неужели не понимает, что играет с огнем?

Усилием воли он заставил себя прервать поцелуй и опустил руки, заметив при этом мелькнувшее в ее глазах разочарование. Но уж лучше разочарование, чем боль, которая неизбежно появится в этом изумрудно-зеленом взгляде, если он поддастся искушению и возьмет то, что она так доверчиво ему предлагает.

Он отступил на шаг и повернулся в сторону моря. Освежающий соленый бриз приятно обдувал его разгоряченную кожу.

– Значит, вы поклонница Фрэнка Синатры, – сказал он, чтобы хоть немного отвлечься от терзавшего его неутоленного желания. – А как насчет классической музыки? Вам она нравится?

– Да, дедушка с мамой часто водили меня в оперу. Сначала, когда я была еще маленькой, мне не нравилось, что там только поют и совсем не разговаривают и что заканчивается все трагически. Но, повзрослев, я полюбила оперу. К тому же у дедушки было много пластинок с оперными записями и он часто ставил их. Слова некоторых арий я до сих пор помню наизусть. А вы тоже любите оперу?

– О да, вырос на Верди и Россини. Алисия обожает классику, в особенности итальянскую. Ее мать была итальянкой.

– Вы очень любите свою бабушку, да? – спросила Виктория.

– Да, Алисия всегда занимала большое место в моей жизни. Моя мама умерла, когда мне было десять лет, и с тех пор бабушка воспитывала меня. Сейчас ей уже восемьдесят два года, и она больна, но ужасно своенравна и горда и терпеть не может, когда с ней обращаются как со старым, больным человеком. Злится, когда я приезжаю неожиданно, чтобы проведать ее, потому что, как она говорит, не может как следует подготовиться к моему приезду. Я ставлю пластинку с какой-нибудь итальянской оперой – никаких компакт-дисков она не признает, только старые пластинки, – сажусь рядом и беру ее за руку. Она успокаивается и начинает разговаривать со мной на своем родном испанском. Рассказывает о годах своей молодости времен Второй мировой войны, которые были для нее очень трудными, но и счастливыми. В восемнадцать лет она встретила парня, молодого подпольщика, который боролся против режима генерала Франко, и вышла за него замуж. Но через несколько месяцев его убили и она осталась вдовой, носившей под сердцем его ребенка. – Фред помолчал. – В последнее время бабушка очень часто вспоминает об этом. Мне кажется, ей доставляет радость рассказывать о том времени. – Он вздохнул. – Бедная Алисия, ей трудно смириться со своим возрастом и немощью. Она всегда была такой энергичной.

Расслышав грустные нотки в его голосе, Виктория проговорила:

– Я очень хорошо понимаю ваши чувства. Мне тоже было тяжело, когда дедушка заболел. Он никогда не сдавался и не унывал и даже смерть воспринимал как возможность снова встретиться со своей любимой Изабеллой.

Фред обнял ее за талию и привлек к себе, а она положила голову ему на плечо. Столько нежности и доверия было в этом жесте, что у него защемило сердце. Ну как она может быть такой доверчивой?! Разве можно полагаться только на свою интуицию?!

– Это его жена, ваша бабушка?

– Да. Мне бы хотелось рассказать вам о том, как он умер.

– Вы были с ним до конца?

Она кивнула.

– Мы всегда, всю жизнь были вместе. Я бы ни за что не простила себя, если бы в такой момент меня не оказалось рядом. Дедушка до самого последнего мгновения был спокойным и веселым. Он строго-настрого запретил мне горевать, потому что воспринимал смерть не как конец жизни, а как переход ее в другое измерение.

Она совершенно особенная, не такая, как все, с нежностью подумал он, крепче прижимая ее к себе.

Виктория слегка повернулась в его руках и прижалась лицом к его груди, чувствуя, как под ее щекой гулко и ровно бьется сердце. Он рассказал о себе пока совсем немного, но это только начало. Виктория улыбнулась про себя. Он непременно научится доверять ей так, как она доверяет ему. Пусть она пока сама не знала, чего хочет, чего ждет, но была уверена, что этот сложный и загадочный мужчина встретился на ее пути неспроста. Он пробуждал в ее душе такую бурю чувств и эмоций, которых она не испытывала ни разу за свои двадцать семь лет.

Нельзя сказать, что она была совсем уж наивной. В ее жизни были встречи, были увлечения, но Фред был первым мужчиной, к которому она почувствовала безграничное доверие и непреодолимое влечение с первых минут знакомства.

Повинуясь безотчетному порыву, Виктория подняла голову и прильнула к его губам в нежном поцелуе. Она почувствовала, как он слегка напрягся, но не отстранился, а, наоборот, еще крепче прижал ее к себе.

Резко прервав поцелуй, Фред развернулся и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Подавив трепет желания, Виктория приложила ладонь к губам, стараясь запомнить вкус его поцелуя, и поняла, что этой ночью ей опять не уснуть.

Джуди, статная седовласая женщина с волевым лицом и решительными манерами, поставила перед Викторией чашку со свежезаваренным травяным чаем и, сложив руки на груди, критическим взглядом окинула девушку.

– Сегодня ты какая-то бледная, круги под глазами. Не заболела?

– Нет, Джуди, я прекрасно себя чувствую.

– Откуда ж тогда круги? Плохо спала?

– Нормально я спала, перестань беспокоиться. Просто сегодня пасмурно и дождь. – Виктория улыбнулась и постаралась, чтобы ее голос звучал беззаботно.

Но Джуди не так-то легко было провести.

– Не говори ерунды. Дождь тут совершенно ни при чем. Если ты не будешь как следует заботиться о себе, юная леди, очень скоро мне придется ухаживать за двумя больными.

– Не сомневаюсь, что это твое заветное желание. В твоей жизни явно не хватает людей, которых ты могла бы опекать, – пошутила Виктория.

– Ты совершенно права, девочка, – согласилась Джуди. – Поэтому мне всегда хотелось, чтобы Миранда вышла замуж и подарила тебе кучу братьев и сестер. Это было бы замечательно для всех, в том числе и для нее.