не имела возможности куда-либо съездить. И вот такая возможность появилась.

Быть может, у нее будет немного свободного времени и она сможет побродить по Парижу, посидеть в уютном кафе на какой-нибудь тихой улочке, даже подняться на Эйфелеву башню. Наверняка Джеффри не будет возражать, ведь с ним будет Даниель. При мысли об этой красавице у Кэрри сразу же испортилось настроение.

Даниель внушала ей неуверенность в себе. Ей казалось, что рядом с блондинкой она выглядит невзрачной серой мышкой. Кэрри решила, что будет держаться от них как можно дальше — насколько позволят дела. Но, прежде чем уехать, ей нужно будет пристроить мать у друзей. Даже в течение двух-трех дней та не сможет оставаться одна.

В среду во второй половине дня Кэрри помогла матери собраться и на такси отвезла ее к старым друзьям — мистеру и миссис Поркинз. Они с удовольствием согласились приютить у себя на несколько дней миссис Медоуз и забросали Кэрри вопросами о том, как идут дела в «Дубах», нравится ли ей там работать, и о новом владельце поместья. Кэрри отвечала односложно и, сославшись на то, что ей нужно готовиться к поездке, вернулась к себе.

Дома она быстро просмотрела свои вещи, решила, что наденет в дорогу и возьмет с собой, и кое-что постирала. Потом открыла в ванной воду и наполнила ванну. Конечно, ванна в коттедже была далеко не такая роскошная, как в особняке, но в ней вполне можно было помыться. Кэрри добавила в воду немного соли и пены и, вставив в плеер диск Стинга, погрузилась в горячую ароматную воду и стала наслаждаться музыкой.

Она уже вытиралась, когда услышала звук приближавшейся машины и шорох колес по гравию. Возле коттеджа мотор заглох, и она услышала щелчок открывающейся дверцы. Кто бы это мог быть? Насколько она знала, Джеффри с утра уехал в Бристоль на одну из своих фабрик. Второпях она накинула махровый халат и вышла из ванной.

Послышались торопливо приближающиеся шаги, и за застекленной дверной панелью показалось лицо Джеффри.

Растерянная и несколько смущенная тем, что она в банном халате и с обмотанным вокруг головы полотенцем, Кэрри подошла, чтобы открыть дверь, но Джеффри сказал:

— Я подожду вас в саду. — И спустился с крыльца.

Кэрри ринулась в спальню и наскоро оделась. Джеффри Барлет никогда прежде не приходил в коттедж, только что-то очень важное могло привести его сюда. Уж не отменил ли он поездку в Париж? — со страхом подумала она. Но и это, в конце концов, он мог сообщить ей по телефону.

Бегло посмотревшись в зеркало, Кэрри открыла дверь и вышла в сад. Джеффри сидел на каменном бордюре, огораживающем клумбу, на которой многолетняя сальвиния и дельфиниум сочетались с алой и белой геранью. Когда Кэрри приблизилась к нему, он поднялся.

— Сожалею, если я не вовремя, Кэролайн. Я пытался дозвониться вам на сотовый, но вы не отвечали. Вероятно, потому, что были в ванной.

Кэрри почувствовала, что краснеет. Вечно этот несносный человек смущает ее.

— Я хотел предложить вам поужинать со мной сегодня.

Кэрри недоуменно уставилась на него. Она дала себе зарок не выходить за рамки служебных отношений со своим боссом. Совместный ужин определенно не вписывается в эти рамки, не так ли?

Видимо, заметив ее колебания, Джеффри добавил:

— Есть некоторые детали относительно нашей завтрашней поездки, которые я хотел бы обсудить с вами, а поскольку я до сих пор ничего не ел, то подумал, что так мы сможем убить двух зайцев сразу.

Кэрри все еще колебалась.

— Может быть, нам было бы удобнее поговорить обо всем в офисе? — робко спросила она.

— Нет, я слишком голоден. Кроме того, я считаю, что нам не помешает узнать друг друга получше.

— Не вижу в этом необходимости, но если вы находите удобным обсуждать за ужином деловые вопросы, то как вам будет угодно. Я буду готова через полчаса.

— Прекрасно. Я заеду за вами.

После его ухода Кэрри села расчесывать и сушить волосы феном перед зеркалом и увидела на своих щеках предательские красные пятна, свидетельствующие о сильном волнении. Какие странные, непонятные эмоции вызывает в ней этот резкий, непредсказуемый человек! Но, глядя на себя в зеркало, она вынуждена была признать, что несколько недель работы в Медоуз-мэноре несколько притушили то чувство негодования, которое он поначалу вызывал в ней.

Кэрри начала уважать практичность, ясный ум, деловую проницательность мистера Барлета, хотя ей по-прежнему хотелось бы, чтобы он разговаривал с ней несколько иным тоном и не был так резок.

Кэрри высушила волосы и оставила их распущенными. Что ж, подумала она с некоторой долей грусти, какие бы чувства ни вызывал в ней Джеффри, это не имеет особого значения. Она, без сомнения, интересует его исключительно как работник.

Кэролайн выбрала черное шелковое платье в мелкий белый горошек, без рукавов и с круглым белым воротником и белые туфли-лодочки на невысоком каблуке. Она выглядела нарядно и в то же время достаточно скромно — именно то, что нужно для делового ужина.

Услышав звук подъехавшей машины, Кэрри взяла сумочку и шаль, вышла из дома, заперла дверь и направилась к нему по дорожке. Когда она подошла поближе, ее удивило выражение восхищения и восторга на его лице. Кэрри не поверила своим глазам. Может, ей показалось?

Он открыл перед ней дверцу пассажирского сиденья, сам сел за руль и вывел машину на дорогу.

— Я предлагаю пообедать в «Лисе и короне», не возражаете?

— Разумеется, нет. Говорят, это хороший ресторан, правда я никогда там не была.

Они остановились около небольшого, но довольно красивого на вид здания на берегу, стены которого были живописно увиты плющом. Джеффри, по-видимому, был здесь частым гостем. Официант провел их через зал к накрытому безукоризненной белоснежной скатертью столику у открытого окна. Оттуда открывался великолепный вид на реку, по которой сновали парусные лодки и катера.

Кэролайн с интересом огляделась. Музыканты на эстраде исполняли несколько старомодную, но очень приятную для слуха мелодию, несколько пар танцевали. Официанты бесшумно двигались между столиками, в центре каждого из которых среди сияющего серебра приборов в длинной вазе стояла безупречная английская роза.

Кэрри вспомнила, что пару лет назад это заведение было реконструировано, но ей так и не удалось здесь побывать. В последние несколько лет ей было не до развлечений.

Сейчас она решила не упускать случая и насладиться представившейся возможностью. Кэрри была довольна, что оказалась здесь, но все-таки с радостью отдала бы все это, чтобы вернуть прошлое.

Впрочем, так ли это? — тут же усомнилась она. Ведь как бы ни была велика ее личная неприязнь к Джеффри Барлету и всему, за что он ратует, следовало признать, что он принес известное преуспевание в их небольшой городок и, разумеется, никого не хотел обидеть.

В самом деле, она оказалась единственной, кого он все-таки обидел, но винить в этом некого.

Кэрри очнулась от своих мыслей и заметила, что он внимательно наблюдает за ней. Его проницательные серые глаза были устремлены прямо на нее, обычно строгое лицо сейчас выражало дружелюбие и сердечность.

Она улыбнулась.

— Глазам своим не верю, — сказал Джеффри. — Вы впервые мне улыбнулись. — Он наклонился над столом и накрыл ее ладонь своей.

Теплота его прикосновения взволновала Кэрри. Она поднялась по руке и растеклась дальше, по всему телу, затопляя его необычайно приятными ощущениями. Смутившись, она опустила глаза и обрадовалась, что в этот момент к ним подошел официант и положил перед каждым меню.

Кэролайн убрала руку и принялась внимательно изучать список блюд, старательно делая вид, что ничего особенного не произошло, хотя на самом деле его простое прикосновение взволновало ее чрезвычайно, но он не должен был об этом знать.

Она выбрала салат «Цезарь» и курицу с тушеными овощами, а Джеффри заказал себе бифштекс с картофелем. Пока он делал заказ, Кэрри украдкой наблюдала за ним. Он очень привлекателен своей суровой