Кэрри почувствовала, как в ней закипает гнев. Как же ее раздражала самонадеянность этого человека! Он просто невыносим! Только мысль о том, как волнуется мать, заставила ее остаться вместо того, чтобы встать и уйти, как того требовали ее фамильная честь и гордость.

— Вы со своей стороны можете навести справки обо мне, если пожелаете удостовериться в моей серьезности, кредитоспособности и благонадежности, — невозмутимо продолжил мистер Барлет.

— В этом нет необходимости, потому что у меня нет никаких сомнений на ваш счет, — холодно ответила Кэрри.

— Это чистейший снобизм, мисс Медоуз. Вы презираете меня за то, что в моих жилах не течет голубая кровь, не так ли? — язвительно поинтересовался он.

Он был отчасти прав, и это еще больше разозлило Кэрри.

— Я не сноб, мистер Барлет. У служащих банка, где я работаю, тоже не голубая кровь, — резко сказала она. — Но это меня ничуть не волнует.

— Это совсем другое. Ваши сослуживцы не покупали поместья, полторы сотни лет принадлежавшего вашей семье, и не заняли места ваших родных, не так ли?

— Я не понимаю, какое вам дело до моей семьи и моих мыслей на ваш счет.

— В принципе никакого. Что меня действительно интересует, так это то, как вы будете себя чувствовать, работая в доме, который когда-то был вашим? — задумчиво проговорил он.

— С имением у меня связано много хороших воспоминаний, — сказала она. — Уверяю вас, вам не о чем беспокоиться. Я приложу все усилия, чтобы выполнять свои обязанности наилучшим образом.

Джеффри пристально посмотрел на Кэрри, словно хотел прочесть ее мысли и узнать, что она на самом деле думает.

Она неожиданно спросила:

— А вам самому нравится жить в поместье, мистер Барлет?

— Безусловно. Меня все здесь устраивает, правда на данный момент я использую всего несколько комнат. Одни — под жилые, а в других — устроил офисы. Что делать с остальными помещениями, еще пока не решил. — Вдруг он с неожиданным энтузиазмом вскочил на ноги. — Идемте, я покажу вам то, что уже успел сделать.

От вина Кэрри слегка раскраснелась. Ее немного удивила быстрая смена настроения нового владельца поместья. С чего бы это? — недоумевала она.

— Поскольку мы теперь будем вместе работать, — заметил он, — открывая перед ней дверь, — то предлагаю опустить формальности. Пожалуйста, Кэрри, называйте меня Джеффри.

Кэрри изумленно уставилась на него. Что касается ее, то она предпочла бы сохранять с Джеффри Барлетом чисто деловые отношения. Она не желала быть с ним на дружеской ноге. Однако он ждал ответа.

— Как вам будет угодно, мистер Барлет, — отозвалась она.

— Джеффри, — настойчиво поправил он.

— Очень хорошо — Джеффри.

Он коротко усмехнулся, заставив ее ощутить неловкость.

— Как натянуто вы произнесли мое имя, Кэрри, — поддразнил ее он. — Ну ничего, вы привыкнете.

Кэрри закусила губу. Она была убеждена, что дружеская теплота и непосредственность невозможны между ними. Джеффри взял ее за локоть, чтобы проводить из комнаты, и его прикосновение обожгло ее — словно огонь пронесся по телу.

Они прошли по длинному широкому коридору, где прежде висели фамильные портреты, такому знакомому и в то же время уже чужому. Миновали комнату экономки, и через открытую дверь Кэрри увидела, что она пуста.

Заметив ее удивленный взгляд, Джеффри объяснил:

— Я подумал, что пока нет смысла селить здесь какую-то женщину для постоянной работы. Миссис Каллем приходит убирать и готовить еду, и этого мне вполне достаточно. — Распахнув другую дверь, он продолжил: — А вот и мое теперешнее убежище. Я устроил здесь что-то вроде проектировочного зала и конструкторского бюро одновременно.

Кэролайн стояла, изумленно разглядывая столы с каким-то современным оборудованием и чертежные доски на мольбертах, расставленные возле больших окон, в которые вливался яркий солнечный свет.

Джеффри прошел на середину комнаты.

— Должен сказать, это идеальное место для моей работы, — сказал он. — У этой комнаты какая-то особая аура, которая действует на меня стимулирующе. — Его лицо прямо-таки светилось удовольствием и энтузиазмом.

Кэрри огляделась. Несмотря на то что это было рабочее помещение, тут висели яркие портьеры, стоял удобный диван, а стены украшали пейзажи английских художников девятнадцатого века. Впервые она увидела в нем нечто иное, а не только одну голую практичность и трезвый расчет.

— Эта комната всегда была красивой, — мягко проговорила она.

На несколько секунд он замер, потом круто повернулся и довольно резко сказал:

— Пойдемте, я покажу вам ваш рабочий кабинет.

Когда Джеффри открыл следующую дверь, Кэрри не смогла сдержать удивленного возгласа.

— Надо же! Здесь когда-то была моя детская!

— А теперь это ваш кабинет, и здесь вы будете работать, — суховато проговорил он.

Кэрри огляделась. Посреди комнаты стоял большой компьютерный стол с компьютером самой последней модели и лазерным принтером. Вдоль правой стены располагался длинный офисный стол, заставленный современной оргтехникой, а вдоль левой тянулись открытые полки для бумаг, папок, книг и прочей канцелярии.

Кэрри почувствовала, как от нахлынувших воспоминаний о счастливых днях, проведенных здесь, у нее комок подкатил к горлу, но она постаралась взять себя в руки и загнать это щемящее чувство обратно на задворки сознания. Нельзя, чтобы Джеффри заметил, как она расчувствовалась при виде своей бывшей детской.

— Выглядит очень впечатляюще.

— Все впечатление будет зависеть от того, кто здесь будет работать, — заметил Джеффри. — Надеюсь, это будете вы.

— Я сделаю все, что в моих силах, — просто ответила Кэрри. Она бралась за эту работу, понимая, что ей нелегко придется. Она не привыкла отлынивать от своих обязанностей и всегда полностью выкладывалась. Джеффри Барлет был прав, когда говорил, что верность ее врожденное качество.

— Когда вы сможете приступить?

— Согласно трудовому договору, я должна подать заявление об увольнении из банка за две недели.

Но Джеффри Барлет не был бы тем, кем был, если бы не устроил так, что уже в начале следующей недели Кэрри ушла из банка и приступила к исполнению своих новых обязанностей в качестве его секретаря.