снаряжения для молодых дружин ностевских азнауров, звон праздничных чаш наполнял Метехский замок, а звон сионских колоколов провожал Гульшари с Андукапаром и Марию Бараташвили с Амилахвари младшим под скрещенные сабли. В честь молодых целый месяц шумные пиры чередовались с турнирами и охотами.

Соединение знамен Шадимана, Амилахвари и Баграта еще больше убедило Баака в совместном убийстве Иллариона Орбелиани тремя князьями с целью навсегда избавиться от опасного свидетеля турецкой интриги. И Баака решил осторожно подготовить царя к удалению из замка Шадимана. Скрывая настоящую причину, Херхеулидзе огорчался увлечением Луарсаба охотой, которую Шадиман усиленно прививал наследнику.

- Страстный охотник - плохой правитель, - беспрестанно повторял Баака, - и полезно помнить, как однажды Георгий Шестой, возвратясь с наиболее удачной охоты на фазанов, застал на своем троне узурпатора.

Царь догадывался о более важной причине, заставившей осторожного Баака желать для Луарсаба других занятий. Втайне Георгий X и сам не доверял Шадиману, но, зная привязанность царевича к воспитателю, решил играть на самолюбии, постепенно отвлечь Луарсаба государственными делами и сделать удаление Шадимана из замка естественным.

Живой ум Луарсаба быстро схватывал сложные дела, и он с увлечением отдался новой забаве.

Шаднман с опаской наблюдал, как падает его влияние на Луарсаба, и уже начал обдумывать дальнейшие действия, но неожиданный приезд послов из Ирана разрушил все планы Баака.

И опять оранжевые птицы парили над переполненным залом. И опять разряженные князья и духовенство толпились около трона Багратидов, на котором сидел Георгий X. Золотой иранский лев скреплял куладжу царя, приветливо уставившись алмазными глазами на послов шаха Аббаса.

Георгий X, принимая богатые дары от персидских послов, едва скрывал тревогу, но Луарсаб, сидя рядом с отцом и вслушиваясь в льстивые речи Эреб-хана, переполнялся гордостью.

'...Сердце и глаза грозного шаха Аббаса всегда открыты для царя Картли, и могущественный шах-ин-шах благосклонно желает скрепить дружбу с царем царей прочными узами... Ибо сказано: 'Верь клятве, но бери в залог ценности'.

Георгий X, приняв от Карчи-хана послание шаха Аббаса, поцеловал печать и торжественно вручил Шадиману 'драгоценное послание' для прочтения.

'Аллах всевышний, о аллах! Во имя аллаха, милосердного и милостивого!

Великий брат мой, князь Картли, сын Симона Первого, с радостным сердцем посылаю тебе ответные подарки, отнятые также у презренных турок, не знающих чести в битвах и вероломных во время мира. На устрашение врагам скрепляю наш союз клятвой и жду от тебя доказательства. Исполни мое желание, и пребудут в вечной дружбе непобедимый шах Аббас и царь Георгий. О Мохаммет! О Дали!

Шах Аббас, раб восьми и четырех'.

Шадиман торжественно передал послание Сагинашвили, и Бартом с почестями опустил его в резной ларец.

Георгий X порадовался здоровью и благополучию шах-ин-шаха, восхитился силой ума и сердечной добротой 'льва Ирана', заверил знатных ханов в готовности дать любое доказательство великому союзнику, но душе с тревогой думал: 'Что кровожадный перс замышляет против меня? Не проведал ли он о моем тайном соглашении с послами Русии?'

- Царь царей, удостой нас вниманием! Требуемое шах-ин-шахом доказательство делает честь ему и тебе... С древних времен великие цари скрепляли дружбу брачными узами...

- Во имя бога! Кто посмеет пренебречь столь высокой честью!.. Но царевна Тинатин, сердце мое, и царевич Луарсаб, око мое, малолетние, а у великого шаха Аббаса, да продлит Магомет жизнь его, дочери небрачного возраста, - произнес Георгий X и с нарастающей тревогой подумал: 'Не безрассудно ли было разрешать въезд в Картли русийскому посольству?..'

- Великому из великих шаху Аббасу рано заботиться о замужестве принцесс. 'Лев Ирана' просит у картлийского царя себе в жены царевну Тинатин...

Эреб-хан беспокойно оглядел застывших в глубоком молчании князей.

Кровь залила лицо Георгия X. Он со стуком опустил руку на саблю.

Шадиман, предвидя последствия неуместного гнева, нарушил правила замка и поспешно произнес:

- Царь, уже трижды прозвонил колокол. Не пожелаешь ли ты прервать беседу для отдыха и насыщения послов грозного из грозных шаха Аббаса, ибо сказано: 'Раньше накорми гостя яствами, потом услаждай беседой'.

Георгий X с благодарностью взглянув на Шадимана, предотвратившего опасную вспышку, грозящую Картли потоком крови. Овладев собою, он поблагодарил за великую честь, оказанную ему могущественным шахом, но вместе с тем выразил сожаление: Тинатин имеет большое рвение к церкви и собирается идти в монастырь.

Карчи-хан сузил глаза и медленно произнес:

- Такое желание шаху Аббасу известно, ибо московский князь предлагал через послов грузинской царевне один из своих монастырей.

Князья тревожно переглянулись. Трусливая дрожь охватила царя, ему показалось, что трон, точно капкан, сдавил его, и он, глотая слюну прохрипел:

- Послы русийского царя приезжали по более важному делу, но из преданности шаху Аббасу мы уклонились от прямого ответа.

Эреб-хан обещал передать приятную весть шаху Аббасу и уверял, что пышный гарем и общество иранских принцесс доставит царевне Тинатин больше радости, чем мрачный монастырь. Шах окружит ее персидской роскошью, под руководством искусных мудрецов царевна приблизится к высоким знаниям Востока, а затем станет женой могущественного шаха Аббаса.

Георгий X, едва сдерживая страх и гнев, предложил отложить разговор на завтра и посоветовал любезным гостям сократить время едой и отдыхом.

- Гостеприимец, - добавил Георгий X, - позаботится об исполнении всех желаний и этим соблазнит благородных ханов к неоднократным посещениям царя Картли.

Но едва послы, отблагодарив за любезный прием, покинули зал, дигомским ветром взметнулось возмущение: разве гарем для христианки не тягостное испытание? Разве грузинская царевна может мириться с мужем, имеющим сотни жен? Войной ответят князья на унизительное требование развратного перса.

- Желание шаха Аббаса - не семейное дело, - гремел Георгий X, кровожадный шах подкрадывается к Картли.

- Не допустим! Надо сразу пресечь коварное посягательство, - сжимая эфес, горячился Мирван Мухран- батони, - пусть с нами воюют, пусть заключают союзы, но наших женщин пусть не трогают.

- И потом в женщинах ли дело? - заметил тбилели. - Не хочет ли хитрый перс, приблизившись к Картли, снова унизить нашу церковь?

Баграт с нарочитым возмущением вскочил:

- Заключить союз, Стамбул добивается этого... Многое можно сейчас получить, у турок опять война с Ираном. Османам выгодно на своей стороне Картли иметь... Зачем же нам отдавать царевну Тинатин?

- Я думаю, требования шаха пойдут еще дальше, - мрачно произнес Заза Цицишвили, - но у турецкого полумесяца когти не тупее, чем у иранского 'льва'.

- Я другое думаю: какой собачий сын донес шаху о сватовстве русийского царя? - Нугзар угрожающе потряс шашкой.

И сразу все князья подозрительно стали заглядываться друг в друга, в душе завидуя дальновидному политику и уже прикидывая размер благодарности шаха Аббаса счастливцу.

- Пусть посмеет вторгнуться в Картли, я первый пойду драться, а сестры не отдам, - весь дрожа от негодования, кричал Луарсаб, - защита женщин дело рыцарской чести!

Князья преувеличенно громко восхищались рыцарством Луарсаба. Сердце Георгия X дрогнуло от гордости и счастья: впервые высказывался Луарсаб, и сколько благородства в его взволнованной речи.

Баграт расправил густые усы и медленно процедил:

- Я счастлив, моя Гульшари уже замужем... Светлейший Баграт предпочел бы смерть дочери гарему...