Ранним утром истошный вопль всполошил весь караван-сарай. Айна вскочила с постели и бросилась к окну. Конан тоже проснулся.

— Что там стряслось, радость моя? — лениво спросил он.

— Какой-то переполох во дворе…

Киммериец подошел к окну и выглянул наружу. Он увидел во дворе нескольких человек, которые возбужденно переговаривались, помогая себе жестами. Среди них Конан заметил Гисана.

— Почему шум, старая лиса? — спросил он старикашку.

— Кто-то ночью свернул шею хозяину, — отозвался своим скрипучим голосом Гисан. — А ты ничего не слышал?

— Мне, знаешь ли, как-то не до того было, — сладко потянувшись, зевнул варвар. — Давай лучше собираться, путь предстоит неблизкий. Или тебе не терпится произнести прочувственную речь на похоронах?

Гисан махнул рукой и пошел в сарай будить стражников, предоставив остальным разбираться в происшедшем.

Когда Конан со спутниками выехали за ворота, Джилес уже поджидал их у обочины.

— Дай ему лошадь, — кивнул Конан одному из стражников, — он поедет с нами.

Старикашка подскакал к варвару и, перегнувшись в седле, начал что-то говорить ему на ухо.

— Твой хозяин платит мне за то, что я обещал сделать, — прервал его Конан, — а уж кого брать с собой, я решаю сам. Понял, старая задница?

Гисан недовольно покрутил головой.

— Тогда сам и делай свои дела, киммериец, я в этом участвовать не желаю!

Варвар положил ладонь на рукоять своего меча.

— А не пожалеешь ли ты потом об этом, паршивый ублюдок?

Старикашка в страхе отпрянул, но Конан, взяв себя в руки, решил не связываться сейчас с этим отродьем.

— Чтоб тебе Нергал оборвал уши и засунул в задницу, — рыкнул он на Гисана, — убирайтесь от сюда, пока я не передумал!

Старикашка остановил своих стражников, и они поспешно поскакали назад в селение. Конан с Джилесом остались одни.

Тропа, извиваясь между каменных россыпей, поднималась по холмам, и скоро за их склонами скрылись крыши селения и стены караван-сарая. Вдали вырастали четко выделявшиеся на светлом небе вершины Кезанкийских гор.

— Вон там, — указал рукой Джилес, — слева от хребта — видишь, полоска леса, — там поместье Горбуна. К вечеру мы должны достичь этого места.

Варвар молча кивнул. Он был несколько раздосадован столкновением с Гисаном. И вообще, какой демон заставил его вновь связаться с этим чернобородым и его швалью? Может быть, они просто хотят сунуть его в лапы Горбуна? Кто знает, а если это просто сговор между чернобородым и Лиаренусом, и в поместье уже ждут его появления? Во всяком случае, следует быть вдвойне осторожным.

Конан не ошибался. Как только они с Джилесом скрылись за поворотом, Гисан остановил своих спутников, направлявшихся к караван-сараю:

— Поворачивайте обратно, и быстро в поместье!

Он уже давно размышлял над тем, что, если приведет Конана к Горбуну, то Лиаренус непременно расправится не только с варваром, но и с ним самим. Советнику он, конечно, перечить не мог, но идти прямо в руки колдуна… это его тоже совершенно не устраивало! На эту киммерийскую собаку ему, разумеется, было плевать, а вот свою голову жаль. Да еще как! Утреннее происшествие пришлось весьма на руку Гисану. Пока этот киммериец карабкается по горам, он быстрее его доберется до поместья известными ему тропками и предупредит Лиаренуса. Правда, стражники будут свидетелями его предательства, но уж это можно будет как-нибудь устроить: с колдуном он договорится, а хозяину объяснит, что все они погибли вместе с варваром. Митра животворящий, хорошо надоумил, спасибо тебе! Старикашка повеселел, пришпорил своего гнедого рысака и махнул рукой, обращаясь к спутникам:

— Давай быстрее, а то к обеду не поспеем!

— Где носит Нергал этого похотливого ублюдка? — Горбун был вне себя от ярости, когда Чернявый Эугеш не вернулся ни вечером того дня, когда ему было приказано, ни на следующее утро. — Пьет, наверное, на мои деньги, помесь свиньи и шакала!

Колдуну некогда было ворошить волшебные книги, чтобы узнать что-нибудь о судьбе своего управляющего, сегодня предстояли дела поважнее этого: вчера под наблюдением Колченогого трое рабов истолкли в порошок половину растений с его Поляны, и сегодня он добавит этот порошок в пищу своим байрагам. Завтра, уже завтра, слава богам, он сможет повести свою армию на деревни и города, и зеленая лавина его умелых воинов затопит все пространство вокруг, и никто не сможет им противостоять!

Правда, его немного беспокоил этот гигант с черной гривой волос. Ничего, он сейчас выставит вокруг поместья посты, даром, что ли, вместе с невольницами Эугеш привел ему двадцать туранцев! Лиаренус трижды хлопнул в ладоши.

— Начальника стражи ко мне, живо! — скомандовал он мальчишке, который сломя голову бросился выполнять приказание господина.

— Как эти новенькие туранцы? — спросил он у невысокого, с глубоким шрамом на лице, эаморийца, командира своей стражи, когда тот, запыхавшись от быстрой ходьбы, появился в комнате.

— Хорошие, крепкие и умелые парни, — отвечал тот, — я уже разбил их на два отряда, как ты и приказал, господин!

— Хорошо, пошли один из них на дорогу в селение, а другой пусть встанет дозором у подножия гор, за пастбищем. В поместье никого не пропускать! Постой, — остановил он бросившегося выполнять приказ начальника стражи, — если вам попадется очень высокий черноволосый парень, не убивать, а связать покрепче и привезти сюда!

«Ну вот, — удовлетворенно вздохнул Горбун, — теперь можно и за дела приниматься, а этот щенок, если появится, будет моим».

Лиаренусу осталось выполнить самую малость, и его байраги будут полностью готовы к делу. Он не сомневался, что они сомнут и разорвут на части любое количество воинов, но ему еще необходимо было научить их не убивать, а брать в плен детей и женщин — иначе какой толк будет от его завоеваний, если не останется никого в живых! Ему нужны были рабы, много рабов!

Когда он появился на площадке перед отверстием в скале, через которое спускали корм байрагам, верный Карбан уже ждал его. На высоком помосте стояло кресло под балдахином, чтобы оттуда он мог со всеми удобствами наблюдать за действом.

Горбун, кряхтя, взобрался по лесенке на возвышение и скомандовал:

— Выпускай!

Двое невольников, которых Карбан взял в подручные, спустили длинную деревянную лестницу по желобу внутрь пещеры. Лиаренус поднес к губам свою дудочку и извлек из нее затейливую трель. Послышалось шлепанье множества ног, и через несколько мгновений один за другим на площадке появились двадцать мерзких темно-зеленых существ. Они выстроились в квадрат и затихли, ожидая новых приказов. Лиаренус вновь засвистел, только другим тоном, очень резким и визгливым. Байраги попадали на песок и забились в корчах, словно кто-то невидимый причинял им жуткую боль.

— Хорошо, — кивнул Карбану довольный Горбун, — они полностью подчиняются мне. — Лиаренус прекратил свист, и чудовища, поднявшись на ноги, вновь застыли в строю.

— Веди! — скомандовал он Карбану.

Колченогий махнул невольникам, те вышли за ограду и вернулись, но не одни: связанные веревкой, за ними понуро шли несколько невольниц. Увидев монстров, они подняли истошный крик, две девушки упали в обморок. Громилы-палачи привычно окатили их водой и, когда несчастные пришли в себя, развязали всем руки. Девушки, оцепенев от смертельного ужаса, сбились кучкой у каменной стены, закрыв лица руками.