десять самых упитанных мы пригоняли на бойню, рядом как-то не оказалось нужного работника, и мне приказали помочь отвезти бадью с какой-то смесью к кормушке. Я и еще один парень привезли бадью к холму внутри каменной ограды, там было отверстие и деревянный желоб куда-то вниз. Он скомандовал, и мы стали ведрами черпать это пойло и сливать его на желоб. Я думал, там свиньи, и заглянул так просто, чтобы посмотреть. Что я увидел… — Офирца передернуло, как от озноба. — Там были какие-то существа, они по виду как дети, представляешь, такие упитанные, крепкие мальчики…
— Что я, детей не видел? — усмехнулся Конан.
— Но это были не дети, — еще раз поежился пастух, — ростом, наверное, где-то мне до пояса или чуть выше, там было темно, я не очень разглядел, и зеленого цвета, ну как жаба, что ли, и кожа как у змеи. Меня даже пот прошиб от страха. Я спрашиваю этого парня, а он смотрит на меня как идиот и не отвечает ничего. Потом, когда пойло все ушло вниз, он подзывает меня рукой: помоги, мол. Сам идет к заднему краю повозки, там под покрывалом что-то лежит.
Он откидывает покрывало — боги милосердные, там лежит девушка, молоденькая, я узнал ее, из наших наложниц. Все тело в синяках, в следах от каких-то когтей… она была неподвижна, но я видел, как поднимается и опускается в такт дыханию ее грудь. У меня чуть ноги не подкосились, когда он знаками показывает мне: бери ее за руки и давай тащи. Мы принесли тело к желобу, и он показывает: бросай туда. Мы бросили, тело заскользило вниз, я боялся смотреть, но слышал, как эти, зеленые, набросились на нее. Я много видел за свою жизнь, но этого не выдержал: меня вырвало, чуть в обморок не хлопнулся…
Не очень помню, как вернулись к воротам, как вышел за ограду и сел на коня. Немного очухался по дороге и потом решил, почему даже не знаю, попробовать не пить то зелье, которое нам давали каждый вечер…
— Что за зелье? — спросил варвар, напряженно слушавший пастуха.
— Нам каждый вечер давали по ложке какого-то отвара. Слуга этого горбуна заставлял пить его и следил, чтобы мы проглотили. Я один раз схитрил, сделал вид, что выпил, он и поверил. Утром все было нормально, только я вдруг подумал: а чего это я нахожусь здесь? На следующий вечер я притворился спящим, этот человек лентяй, гирканцы — они все такие, не стал меня будить. Когда я проснулся утром, то понял, что это колдовское варево нас как-то привязывало к этому месту, мы просто не понимали, что оттуда можно уйти. Я вскочил на коня и помчался на север, в горы, потому что знал, что там искать меня не будут. Потом коня отпустил и три дня шел по горам, сначала по лесу, а потом лес кончился, начались просто голые скалы. Вот сегодня вышел на это селение, весь путь не ел, попросил у них лепешку… Дальше ты видел.
— Ты не сказал имя своего хозяина.
— Лиаренус его зовут, чтоб его демоны сожрали!
— Можешь провести меня к этому поместью? — спросил варвар.
— Зачем тебе туда? — испуганно спросил пастух. — Хочешь попасть на зуб этим зеленым чудовищам?
— Ну, это мы еще посмотрим, — усмехнулся Конан. — Клянусь Кромом, скорее я скормлю им эту горбатую тварь!
— Ты прав, эта гнида должна понести свое наказание, — подумав, согласился беглец, — но мне нужно какое-нибудь оружие. Тогда ты сможешь положиться на Джилеса — так меня зовут.
— Это проще простого, — ответил Конан, — полезай на крышу и возьми меч того ублюдка, оружие ему, пожалуй, больше не понадобится.
Киммериец подсадил офирца наверх, и тот, пошарив по черепице, нащупал меч стражника. Спрыгнув на землю, пастух отстегнул у мертвеца ножны и повесил оружие себе на пояс.
— Ну вот, видишь, все в порядке, — сказал Конан. — Подожди здесь, пойду позабочусь о твоем ночлеге.
Когда варвар подошел к дверям таверны, он увидел, что одна из прислужниц стоит у входа и как будто ждет кого-то.
— Вот и ты, красавчик! — зашептала она, страстно прижимаясь к нему. — Куда же ты убежал от нас?
— Подожди, — оглядывая ее, ответил киммериец, — всему свое время. Скажи мне лучше, нет ли у тебя знакомых, у кого можно переночевать?
— Для тебя я все сделаю, — пропела девушка, — если ты, конечно, обещаешь прийти ко мне ночью. Вот это окно — мое. — Она указала пальцем на окно под самой крышей.
«Девчонка очень недурна, — подумал варвар, окинув ее взглядом, — клянусь Белом, ночь действительно не будет скучной».
— Я приду к тебе, — сказал он, — но только сначала устрой моего человека на ночлег.
Конан позвал Джилеса, дал ему горсть монет, чтобы расплатиться.
— Завтра утром приходи сюда, — напомнил он.
Глава шестнадцатая
— Ты такой хороший, такой сильный… — щебетала Айна
Конан, откинувшись на спину, думал о своем, не особенно прислушиваясь к воркованию лежавшей рядом девушки. Но что-то в ее словах насторожило его. Он рывком приподнялся на локте:
— Что ты сказала, какой лысый толстяк?
— Ты меня совсем не слушаешь, красавчик! — обиженно надула свои хорошенькие губки Айна. — Я говорила — жаль, что такие, как ты, редко бывают здесь, и что на прошлой седмице хозяин заставил меня пойти к слюнявому толстяку, который ушел с караваном невольниц, и что…
— Вот это мне как раз очень интересно, — обнял ее киммериец. — Расскажи мне про этого толстяка.
— Дался тебе этот лысый! Он вообще-то часто здесь бывает. В тот вечер он гулял в таверне с туранцами, которые охраняли караван, им подавал вино сам хозяин. А потом мне велели идти к нему, он был совсем пьян и заставлял меня делать всякие непотребные вещи, и еще…
— Нет, я ошибся, ничего интересного в этом нет, — перебил девушку Конан, закрывая ее рот поцелуем…
Когда, утомленная и счастливая, Айна уснула, киммериец быстро оделся и тихонько, чтобы не наделать шума, выскользнул за дверь. Крадучись, он спустился по лестнице во двор, выглянул наружу — проверить, где стража, и бесшумно прокрался вдоль стены к навесу, под которым мирно дремали лошади. Подтянувшись на руках, он одним движением очутился на крыше и через мгновение уже осматривал двор хозяйского дома, который был под ним, сразу за стеной караван-сарая.
Убедившись, что внизу никого нет, он спрыгнул вниз и подошел к дому. Окна были приоткрыты — ночь стояла жаркая и душная. Варвар обошел дом, внимательно прислушиваясь к звукам, доносившимся изнутри. Наконец он нашел окно, которое искал: судя по храпу, там спал тот, кто был ему нужен. Оконные проемы были забраны крепкими решетками, но Конана это не смутило: помянув разок Нергала, он своими могучими руками, как клещами, скрутил стальные прутья и перемахнул через подоконник.
— А… кто?.. — Спросонья хозяин не понял, в чем дело, а когда сообразил, было уже поздно: киммериец, зажав ему рот левой рукой, правой крепко держал его за горло.
— Закричишь — и это будет твоим последним звуком в жизни, — предупредил киммериец. — Ну-ка, пошевели мозгами и вспомни получше про караван и лысого.
— Я тебе все сказал вечером, — захрипел хозяин, — больше ничего не знаю.
— Слушай, ты, — Конан посильнее сдавил его горло, — чем ты поил туранцев?
Даже в темноте было заметно, как побелело лицо хозяина.
— Ну что, винодел, будешь говорить? Или, клянусь Митрой, я выжму из тебя сок, как из грозди винограда.
— Он… он велел мне… насыпать порошка.
— Кто — он? Этот толстопузый сын свиньи?
Хозяин еле дышал, он только закивал головой в ответ.
— А, чтоб тебя! — Узнав все, что ему было нужно, Конан резко повернул его голову назад, раздался резкий хруст, а киммериец, заботливо прикрыв тело шелковым покрывалом, покинул спальню.
