«Где же он может его прятать? — размышлял Конан. — Или у этого советника сведения неверные, или он просто меня обманул?»

Печально вздохнув, киммериец вернулся в комнату, где Нинус продолжал перебирать книги. Конан присел на скамейку и тоже открыл книгу, лежавшую ближе всех к нему. Варвар с трудом попытался отличить одну букву от другой, они все на первый взгляд выглядели одинаковыми, только хвостики у этих букв располагались то сверху, то снизу, то сбоку.

Перевернув несколько страниц, варвар обнаружил картинку — на ней был изображен не то какой-то сад, не то лес. Пейзаж показался Конану знакомым.

«Где-то я уже это видел», — мелькнуло у него в голове. Он поднял голову и заметил на столе глиняную кружку, из которой торчали гладко оструганные деревянные палочки коричневого цвета. Киммериец вытянул одну палочку и заложил ею страницу с картинкой.

«Еще раз рассмотрю потом и вспомню», — решил он, продолжая переворачивать тяжелые листы. Через несколько страниц он опять наткнулся на картинку. Здесь были нарисованы очаг, стол, скамьи, полка, на которой стояли медные котлы, сосуд для вина.

«Клянусь Кромом, это же кухня, в которой мы недавно были, — догадался киммериец, — чудак этот купец, зачем ему рисовать собственную кухню? — Он покачал головой, хотел спросить об этом Нинуса, но, подняв на него взгляд, решил не отрывать от дела. — Спрошу потом».

Он оглядел помещение, в котором они находились. Не нравилось оно киммерийцу, непонятно почему, но какое-то скверное предчувствие вызывали и эти каменные стены, и вековые доски, из которых была сделана мебель.

— Печальная комната, — пробормотал Конан. Он бросил взгляд на одну из полок на противоположной стене. Она была уставлена глиняными чашами вперемежку с небольшими фигурками, сделанными вроде бы из серой обожженной глины. Киммериец поднялся, подошел поближе и взял одну из фигурок, чтобы получше разглядеть. Даже мельчайшие подробности лица вроде ресниц или бородавок были выполнены неизвестным мастером с такой тщательностью, что казалось, это не человеческая работа, а забава демонов. Холодок пробежал по спине варвара. Он поставил фигурку на место и решил посмотреть, нет ли чего в чашах. Перевернул первую — ничего, заглянул во вторую и — о боги! — не поверил своим глазам.

Массивное кольцо из серебристого металла с незнакомыми ему письменами. Неужели?! Он бережно, не веря в удачу, взял перстень в руки, осторожно повернул печатку, и… глазам его предстал удивительной красоты изумруд, глубокий зеленый цвет которого напоминал краски родного Конану киммерийского леса. Варвар испытал в первый момент немалое разочарование, но потом здраво рассудил, что это тоже хорошая добыча и стоить будет немало, а Синий Сапфир найдется — он в этом не сомневался!

Он оглянулся на Нинуса. Тот по-прежнему был занят своими книгами. Конан аккуратно вернул камень на место и надел перстень на палец, потом вернулся к сообщнику и продолжал нехотя перелистывать книгу.

Через несколько страниц он наткнулся на совершенно удивительную вещь: на картинке была тщательно, с мельчайшими подробностями, нарисована та самая комната, в которой они сидели. Столы, скамьи, книги — все было как на самом деле, даже два человека сидели на скамьях и читали книги. Конан вгляделся внимательнее в рисунок, и тут его прошиб холодный пот: это же он и Нинус!

— Нашел! — услышал он в это мгновение счастливый возглас своего товарища. — Теперь все будет в наших руках, слава Митре! — радостно продолжал его приятель, потрясая небольшой книжицей в розовом сафьяновом переплете.

— Посмотри сюда, что-то я не понимаю. — Киммериец ткнул пальцем в рисунок, Нинус подошел к нему.

— Не время рассматривать картинки, — сказал он, — пора уходить, раз дело сделано.

Однако его взгляд тоже привлекли фигурки на полке. Он решил получше рассмотреть их.

— Удивительно! Как этот болванчик похож на одного разбойника, который ошивался здесь лет пять назад! — воскликнул Нинус. — Демон меня сожри, если я не прав, это офирская работа. Да, я всегда говорил, что у нас так сделать никто не сумеет.

Слушая его, киммериец никак не мог отделаться от ощущения, что он говорит что-то совсем не то. Ага, вспомнил! Советник, который назвал ему имя Лиаренуса, предупреждал:

«Много охотников было на его богатства, но все до одного куда-то пропали…»

Великий Кром! Озноб охватил его тело, и волосы сами собой зашевелились на голове.

— Нинус! А другие фигурки тебе не напоминают кого-нибудь? — поинтересовался киммериец, уже почти зная ответ, в нем мертвенным холодом начало распространяться предчувствие чего-то жуткого и непонятного. Против воли он сжал рукоятку своего меча с такой силой, что хрустнули пальцы.

— Надо же! — вдруг удивленно воскликнул его приятель. — Вот этот похож на Большого Кумрана, был такой лихой предводитель… одной шайки…

Конец фразы он вымолвил запинаясь, видимо, и у него возникли какие-то подозрения.

Варвар мельком бросил взгляд на книгу, которая лежала у него перед глазами. Великий Митра! Рисунок изменился! Теперь Конан сидел у стола, а Нинус стоял у полки. Киммериец не успел как следует обдумать происшедшее, потому что услышал за спиной леденящий душу скрип двери. Она медленно- медленно двигалась, закрывая выход.

— Хвост и рога Нергала! — выругался Нинус.

Он лихорадочными движениями стал шарить в своем кошельке, и, вытащив щепоть порошка, с помощью которого расколдовал замок, бросил ее в сторону двери. Порошок рассыпался у порога, Нинус начертил в воздухе какой-то знак, но дверь продолжала свое движение. Варвар почувствовал, что с ним происходит что-то неладное, непостижимое разуму, но не мог понять — что. С комнатой тоже творилось нечто невероятное, ему показалось, будто стены ее зашевелились. Он оглянулся вокруг, но все вроде оставалось на своих местах.

— Демоны меня побери! — закричал вдруг Нинус. — Я перепутал знаки! Конан! Конан, не дай двери закрыться, иначе пропадем!

Киммериец ринулся к двери, но неведомая слабость сковала все его тело, он едва сумел пошевелить рукой. Взглянув на Нинуса, Конан увидел, что тот тоже старается сдвинуться с места, но не может. Его побелевшие губы пытались что-то произнести, но ни одного звука варвар не слышал. Киммериец взглянул на книгу. Приведшая его в такой ужас картинка как бы сползала к верхнему углу листа, уменьшаясь на глазах.

Варвар почувствовал, как что-то упало с его головы на плечи. Он скосил глаза и увидел, что лента, подаренная Дениярой, выросла, да так что сейчас сползет с плеч! Точно! Она скользнула к его ногам и, стремительно увеличиваясь в размерах, стала разрастаться, отодвигая столы к стенам. Киммериец очутился как бы внутри большого круга. Обруч достал до Нинуса, ударил его под ноги, и тот повалился, как кхитайский болванчик. Его ноги не двигались и посерели, приобретя цвет материала, из которого были сделаны фигурки на полке.

«Мы уменьшаемся! — мелькнула догадка, которая заставила его похолодеть. — Великий Кром!

Вот куда пропали все воришки, пробравшиеся сюда… Он превратил их в эти глиняные игрушки!» Конан чувствовал, что тоже каменеет — застывает начиная с ног. С невероятным усилием, сцепив зубы, он вытащил свой меч и, падая, попытался достать им до двери. На миг он представил, как возвратившийся хозяин поднимает с пола и ставит на эту треклятую полку двух глиняных болванчиков — его и Нинуса…

— Ну, нет! — захрипел варвар, жилы на его руках вздулись; теряя остатки сил, он успел просунуть кончик меча в щель, причем сделал это в последний момент — еще мгновение, и дверь бы захлопнулась.

Раздался жуткий скрежет. Какая-то исполинская сила пыталась закрыть дверь, но меч не давал этого сделать. Казалось, что кто-то толкает, давит, жмет на дверь с той стороны. Доски начали выгибаться, как лук в сильных руках.

«Если попадешь в беду, — вспомнил он слова, как-то сказанные Дениярой, — выкрикни мое имя, может быть, это тебе поможет».

— Денияра! — во всю силу своих легких заорал Конан.

Как бы повинуясь его словам, гигантский обруч, в который превратилась шелковая повязка, выгнулся