А тремя месяцами позже из-за горизонта вынырнул черный парус.

Сначала все обрадовались — здесь всегда гостеприимно встречали чужестранцев. Воины подхватили копья, луки, щиты и булавы и вышли на берег. Несколько раз случалось так, что вид вооруженной толпы заставлял корабли — если это были пираты и охотники за рабами — повернуть обратно…

Бэлит, напевая колыбельную, уложила Кедрона в колыбель и вышла вместе с Алалом. И снова зрелище, открывшееся ее глазам, заставило сердце биться сильнее. Позади нее простирались возделанные поля, густая зелень джунглей поднималась к сияющему голубому небу. Узкая река извиваясь текла среди рисовых полей и побегов ямса, мимо пастбищ, обнесенных забором, к морю. Прямо на берегу находился крааль.[1]

Травяные крыши, вызолоченные солнцем и ветром, возносились над палисадами, обвитыми жимолостью. Эта зелень с белыми цветами, источающими сладкий аромат, привлекает целые рои пчел. Их хлопотливое жужжание звучало постоянной, приятной слуху нотой. Торговый форпост находился примерно в полумиле от крааля. Вытянутое строение из высушенной на солнце глины, выкрашенное белым, с соломенной крышей, почти полностью заросшее великолепными цветущими олеандрами. Пляж сверкал ослепительным кварцевым песком. Речушка устремлялась в бухту, где располагалось безопасное прибежище и надежная якорная стоянка для кораблей. На всем остальном побережье кипела яростная схватка между прибоем и отвесными скалами. Свежий западный ветер унес с собой жару. Над садами шумной радугой летала стайка попугаев.

Рослые воины Субы выстроились вдоль берега. Обнаженные, если не считать травяных юбок, головных украшений из перьев, ножных и ручных браслетов и деревянных бус. Черно-коричневая кожа блестела, точно смазанная маслом. Женщины, веселые ребятишки, почтенные старцы и вождь в леопардовой шкуре устремились из крааля. Ветер доносил до Бэлит приветливые голоса и смех. Барабан забил в праздничном ритме.

Хоаким и Шаафи уже стояли перед домом. Пожилой хозяин провел по седеющей бороде рукой и спросил:

— Что ты думаешь об этом корабле, Алал?

Юноша прищурился, глядя на ослепительно сверкающую воду. Корабль подходил все ближе. Его пузатые бока высоко поднимались над водной гладью. Несколько весел предназначались исключительно для маневров. Судно, включая и парус, было совершенно черным, только бившийся на ветру флаг отливал багряно-красным. На носу и корме уже были хорошо различимы палубные надстройки. Солнце играло на металле, когда многочисленные люди двигались по палубе.

— Стигийское, судя по цветам и оснастке, — ответил Алал после недолгого созерцания. — Но бьюсь об заклад, на борту находятся не только стигийцы, сами-то они неважные мореходы. Что им вообще здесь нужно, так далеко от дома?

Страх охватил сердце Бэлит. Слишком много ужасного слыхала она о стигийцах. Алал почувствовал ее тревогу. Он ласково сжал жене руку и успокаивающе улыбнулся. С благодарностью ответила она на пожатие и улыбку.

— Может быть, новых знаний? — предположила Шаафи, мягко, как всегда. — Разве стигийцы — не народ мудрецов?

Хоаким с любовью положил руку ей на плечо, однако не стал высказывать своего мнения о стигийцах.

Когда корабль подошел ближе, Бэлит увидела, что Алал не ошибся в своих предположениях. Хотя основную часть экипажа составляли смуглые стигийцы, девушка различила среди них также шемитов и еще более светлокожих людей, которых сочла аргосцами. Но почему они так тяжело вооружены, зачем на них доспехи? Бэлит видела латы, шлемы, щиты, огромное количество оружия. Ведь всем и каждому уже давно известно, что гости Субы и торгового поста Хоакима всегда пользуются дружеским приемом. Не нужно ждать никакого предательства. Воины, стоявшие на берегу, явно испытывали ту же тревогу, что и Бэлит. Они сомкнули ряды. Остальные субанцы замерли, а потом вернулись за палисады.

Лоцман проревел предупреждение. Якорные цепи с грохотом упали в воду, парус опустился. Корабль бортом пристал к берегу.

Запела труба. Люди поспешили к странным строениям на носу и корме. Теперь можно было разглядеть, что это нечто вроде огромных сосудов из глазурованной глины на ржавых железных подставках. Клювовидные отверстия глиняных сосудов удлинялись за счет прочно прикрепленных кожаных шлангов. Стигийцы внимательно изучили направление ветра, навели шланги на берег и открыли краны.

Из каждого крана вырвалось серое облако. Воины на берегу, задыхаясь, хватались за горло, шатаясь, падали на песок. Оружие выскальзывало из ослабевших рук. Слабый запах ударил в ноздри Бэлит, и ее охватила слабость и головокружение, пока ветер не переменил направление.

— Помоги нам Иштар! — вскричал Хоаким. — Это, должно быть, охотники за рабами! Они посылают на нас какой-то яд, чтобы мы не могли сражаться. — Он вытащил короткий меч. — Алал, уведи женщин и ребенка в безопасное место. — Он покинул своих домочадцев, крича: — Ко мне, мужчины Субы! Ко мне! В бой!

Когда глиняные сосуды опустели, облака быстро рассеялись. С корабля сбросили веревочную лестницу. Охотники за рабами быстро спустились по ней, высыпали на пляж и построились в боевой порядок. На берегу им никто не оказал сопротивления. Все воины лежали там без сознания, задохнувшись дьявольским дымом. Стигийцы и их подручные набросились на крааль.

Как в кошмарном сне видела Бэлит своего отца — он испускает боевой клич, бежит, собирая людей. Она услышала, как он кричит на самого вождя:

— Унгеду, быстро, спрячь людей за палисадом и забаррикадируй ворота!

Примчался Джихан. Он ловил рыбу вверх по течению реки и пробежал, возвращаясь домой, немалое расстояние.

— Нет! — закричала Бэлит любимому брату. — Уходи!

Но он не слышал, или не хотел слышать, и полетел, желая присоединиться к отцу.

Все субанцы, еще способные двигаться, сделали то же самое.

Бэлит видела, как один аргосский стрелок выступил из рядов налетчиков. Он положил стрелу на тетиву, прицелился и выстрелил. Бэлит вряд ли расслышала свист стрелы, однако очень хорошо увидела, как падает Хоаким. Он судорожно схватился за древко, торчащее из груди, рухнул и больше не шевелился.

Джихан взвыл от ярости. Пылая гневом, набросился он на стигийцев. Враги немедленно окружили его. Поднялись и со свистом опустились древка копий.

Разбитые, чернокожие бойцы бросились бежать под организованным натиском по-военному обученных охотников за рабами. Пираты добрались до крааля еще до того, как были заперты ворота. Они оставили несколько человек охранять ворота, и субанцы оказались, таким образом, заперты в ловушке. Враги тем временем пустились в погоню за беглецами — а тех было большинство.

— Отец! — рыдала Бэлит. — Джихан!

Алал встряхнул ее.

— Нам нужно уходить! — проговорил он сквозь стиснутые зубы. — Такова последняя воля твоего отца.

Она смутно припоминала, что им, подданным Шема, можно не страшиться охотников за рабами, поскольку существовали договоры между Стигией и Шемом. Но всякий договор можно нарушить, и кто будет протестовать, когда они уже станут рабами?

— Кедрон! — простонала она.

Шаафи вышла из дома с внуком на руках. Ее слезы капали на дитя, но она произнесла спокойным тоном:

— Нужно спрятаться в джунглях, пока они нас не заметили. Многие последуют за нами. А позднее мы смогли бы вернуться сюда.

Любовь и ненависть кипели в сердце Бэлит, жалость и боль кружили рассудок. Она бросилась к дому, вырвала из стойки на стене копье и вернулась к своим близким. Они двинулись через поле. Услышав рев, Бэлит резко обернулась, и сердце ее упало. Четверо бандитов заметили их и пустились в погоню.

Шаафи остановилась, и Бэлит, точно лишившись сил, последовала ее примеру, в то время как Алал заставлял их бежать дальше. Шаафи подняла седую голову.