Конан, прищурясь, разглядывал цель. Они приближались к своей жертве, толстобрюхому стигийскому паруснику. Киммериец видел, как команда пытается выжать из своей посудины все, что можно; как люди стали готовиться к бою, когда поняли наконец неизбежность столкновения.

— Я снова смогу мстить! — радостно воскликнула Бэлит.

— Там может оказаться богатый груз, — заметил Конан. — И если честно, я стосковался по хорошей драке. — Варвар скосил глаза на подругу: — Одела бы ты кольчугу, а?

— Я уже говорила тебе однажды, что женщины не так выносливы, как мужчины, — отмахнулась Бэлит. — Кольчуга будет только мешать, а острую стрелу она задержит так же плохо, как и сильный удар по шее. Без нее в рукопашной я дерусь куда как ловчее.

Конан в ответ только пожал плечами. Бог киммерийцев Кром дает человеку только жизнь и волю. И ничего больше. Дальше ступай своей дорогой по миру и сражайся! Не протянулась ли суровая длань Крома над Черным Побережьем, не коснулась ли она Бэлит еще в материнском чреве? Что ж, вполне может быть…

На минуту варвар вспомнил свою дикую родину. Действительно, далеко же он забрел и страшными были его приключения. Наконец-то он нашел себе подругу. Но слепой случай, что подарил Бэлит, может в любой момент и отнять ее. Конан расправил широченные плечи. Человеку — мужчине или женщине — надо бесстрашно встречать любой удар судьбы.

«Кроме того, — подумал он с мимолетной ухмылкой, — драка обещает быть веселой». Судя по манипуляциям парусника, вряд ли его команда обучена военному искусству. Правда, стигийцы намного превышали пиратов численностью, а всякий матрос быстро учится, как постоять за себя.

С парусника полетели первые стрелы. Субанские стрелки ответили залпом, а их товарищи, рыча, посылали врагу ядреные матюги. Солнце сверкнуло на взлетевших копьях. Одно попало в носовую фигуру, всего в дюйме от Бэлит. Конан заворчал, Бэлит рассмеялась.

Внизу на палубе одно копье угодило в бедро субанцу. Он вырвал жало, остановил кровь и вновь занял свое место у релинга.

На паруснике покачнулся матрос, раненный в горло, и, скорчившись, перевалился за борт. Едва над ним с плеском сомкнулась вода, на поверхности появился треугольный плавник акулы.

Бэлит отдала приказ. «Тигрица» под косым углом накрывала жертву. Огромный чернокожий воин на средней палубе раскрутил над головой абордажный крюк на тросе и бросил. Крюк впился во вражеский борт, трос в руке великана натянулся. Он тут же швырнул второй, пока его товарищи с громким воплем тянули первый. Мускулы блестящих от пота рук играли, делая привычную работу. Пираты тут же схватили и второй трос, когда крюк попал в цель.

Стигийцы пытались обрубить тросы. Залп стрел уложил нескольких, а остальные попрятались. Корабли сошлись, «Тигрица» сильно вздрогнула и встала борт о борт с парусником.

— На абордаж! И глядите, чтоб они не кинули факелы! — взревел Конан. Он знал, что такое огонь на корабле. Вытащив меч, он ринулся вперед.

Пираты перебросили уже абордажный мостик, острые крючья впились в высокий борт парусника. Конан устремился по мостику, за ним шаг в шаг следовали черные воины в кольчугах. Большинство субанцев носили только юбки или туники, украшения из перьев и оружие своей родины. Но в этом варварском обличий они казались еще более страшными. По мостику неслись готовые к резне дикари. Их боевой клич перекрыл рев матросов с парусника.

Трое стигийцев в доспехах ожидали атаки плечом к плечу на другом конце абордажного моста. Клинок Конана взлетел и с шипением упал вниз. Будто молот по наковальне, ударил о щит клинок. Стигиец пошатнулся, но тем не менее нанес ответный удар своим коротким мечом. «Первая» атака Конана была лишь уловкой. Широкий клинок стремительно метнулся в сторону и перерубил запястье противника. Солдат тупо уставился на обрубок руки. Он качнулся назад и остаются сидеть на палубе, бессильно истекая кровью.

Конан между тем пустил в ход щит, чтоб отшвырнуть в сторону второго противника и тут же нанести мечом могучий удар. Стигиец повалился на стоящего рядом воина. Тот явно был более опытным. На краткий миг потеряв равновесие, он вскинул щит, прикрываясь, отбил следующий удар и атаковал в ответ. Киммериец отскочил на шаг. Когда мелькнул короткий клинок стигийца, варвар нанес мощный удар сверху. Резкий рывок выбил меч из рук противника. Стигийцу пришлось спасаться бегством.

Конан прыгнул на палубу. Ему потребовалось всего лишь несколько мгновений, чтобы расчистить себе дорогу. Стигийцы отчаянно сопротивлялись, пытаясь прикрыть брешь. Но Конана обуял азарт битвы, он восторженно проревел боевой клич киммерийцев. У большинства врагов доспехи отсутствовали. Единственной защитой служили щиты. Полуобнаженные смуглые люди были бессильны против дикости и ярости сверкающей стали. Треск и звон смешались с воплями тех, кого зарубил киммериец. Воины Бэлит заполнили всю палубу.

Стигийский капитан заорал со своего возвышения на корме. Матросы повиновались. Это была хорошо вымуштрованная команда. Оставшиеся в живых сомкнули ряды и отступили к корме, всем видом показывая, что пираты рано приняли их за трусов. Субанцы занялись теми, кто не успел вовремя отступить. Решающая схватка была еще впереди. И все же добрым двум десяткам матросов удалось добраться до верхней палубы.

Бэлит помчалась к Конану по залитым кровью доскам, мимо корчащихся от боли раненых и безмолвно лежащих трупов. Стрелы свистели ей вслед. Киммериец принял ее под прикрытие своего щита.

— На корме они смогут долго обороняться от нас, — задыхаясь, проговорила она. — В этих водах часто встречаются корабли, а пираты — враги любого моряка. Они надеются, что мимо пройдет другой корабль и поможет им. Тогда, боюсь, нам придется удирать.

— Возьмем по крайней мере добычу… Нет, — вслух размышлял Конан.

Невозможно перенести груз под обстрелом на галеру. Уже сейчас корсары прячутся под защитой палубных надстроек и мачты. Стрела вонзилась в щит киммерийца. Конан поискал взглядом подходящее укрытие.

— В конце концов, мы можем поджечь корабль! — сердито воскликнула Бэлит.

Это бессмысленное разрушение противоречило натуре киммерийца.

— Погоди, — сказал он. — У меня идея. Они могут обороняться — но только до тех пор, пока никто не свалится им на спину. Помоги мне, — Конан отбросил щит.

— Что… — начала было Бэлит, но варвар в двух словах объяснил, что задумал. Одно мгновение она испуганно глядела на киммерийца, потом рассмеялась, хищно, как волчица:

— Ты свихнулся, Конан, но ты гений! Да, иди!

Она поцеловала его крепко, чуть не укусив, потом встала на колени расшнуровать сапоги варвара.

Конан снял кольчугу, чтоб не стесняла движений, и привязал меч за спину. Босой, только в плотных штанах и шлеме, он побежал. У мачты Конан быстро оглядел такелаж, выбрал фал и перерезал его кинжалом. Затем шмыгнул к релингу и вантам. Цепляясь пальцами рук и ног, он ловко, как белка, взобрался наверх.

Стигийцы, казалось, его не заметили. Бэлит позаботилась о том, чтобы ее лучники постарались их отвлечь. Они скрывались за кормовыми постройками, изредка отвечая на выстрелы.

Присев на рее за хлопающим парусом, Конан протянул обрезанный фал. Хотя фордуны[4] могли помочь ему спуститься вниз, но сделать это было непросто. Он еще раз обрезал фал и побежал по рее. Рулевой у штурвала отсутствовал, корабль метался по волнам, и мачта выписывала в воздухе дикие петли. Конану некогда было думать об опасности, балансируя на краю реи. Там он обрезал часть паруса, чтобы тот ему не мешал. Определив, какой длины нужен фал, Конан закрепил его. Затем взял в руки свободный конец и прыгнул.

Трос натянулся и резко дернул — Конан полетел над палубой, воинами, «Тигрицей» и вечно алчущим новых жертв морем. Варвару хотелось сейчас завопить от восторга, как тогда, мальчишкой, в Киммерии. Он пронесся над ахтерштевнем. Низко пролетая над палубой, Конан выпустил фал.

Удар о палубу был так силен, что Конану показалось, будто все его кости разлетелись в пыль. Несмотря на это, он тут же прыгнул на ахтердек. Меч со свистом вылетел из ножен. Поскольку у Конана не было щита, левой рукой он выхватил кинжал. Стигийский моряк, не веря своим глазам, уставился на варвара. Конан занес меч, и по доскам покатилась голова.