виллу. Если вы этого не сделаете, я сообщу обо всем господину президенту, который является старинным другом нашего семейства.

– Не верю ни единому вашему слову, – произнес Феликс Дежьен. – Следуя неизвестным целям, вы, господин граф, выгораживаете эту так называемую секретаршу, которая известна мне как воровка и взломщица экстра-класса. Вы совершаете большую ошибку, говоря неправду!

Граф высокомерно проговорил:

– Комиссар, пардон, старший комиссар, я тороплюсь на прием к президенту, и мадемуазель Маргарита будет сопровождать меня. Снимите с нее наручники и убирайтесь восвояси. Я ценю ваше рвение, но, уверяю вас, произошла чудовищная ошибка!

Дежьен нехотя подчинился требованию графа.

– Желаю вам и вашей секретарше всего самого хорошего, – сказал он, покидая с командой полицейских виллу.

Маргарита произнесла:

– Благодарю вас, граф...

– О, для меня это честь, мадемуазель! – Граф прикоснулся губами к руке Маргариты. – Неважно, как вы оказались на вилле, но, надеюсь, вы не откажетесь сопровождать меня на прием к президенту?

– У меня нет подходящего платья, – сказала Марго.

Граф рассмеялся:

– По пути мы заедем в модную лавку, и вы выберете себе все, что пожелаете!

– Боюсь, что лавки закрыты, граф, – сказала Маргарита, которая не рассчитывала, что вечер завершится посещением Елисейского дворца (она склонялась к мысли, что отправится в тюремную камеру).

Граф усмехнулся:

– Для меня, мадемуазель, не существует слова «нет». Если я захочу, то лавка будет открыта ради вас до утра, а господин президент начнет ужин без нас!

– В таком случае, господин граф, нам пора в путь! – произнесла Маргарита. Слова графа напомнили ей кредо покойной мадам Цирцеи – та тоже не знала слова «нет».

Граф дю ля Прэ сам вел автомобиль – итальянскую модель, предназначенную для гонок и сделанную, как он признался, в единственном экземпляре.

– Я люблю риск, мадемуазель, – не соблюдая правил дорожного движения, признался граф. – И вы, как я понимаю, тоже.

Имя графа дю ля Прэ распахивало все двери – их ждали в салоне мадам Коко Шанель, которая лично посоветовала Марго остановить выбор на вечернем платье цвета морской волны.

В салоне «Картье» их принял один из директоров – с поклонами и подобострастной улыбкой он приветствовал графа.

– Нам требуется что-нибудь для званого вечера, – заявил дю ля Прэ.

Перед ними разложили раскрытые бархатные футляры с колье. Граф поморщился:

– Нет, не это. Вы как-то выставляли ожерелье мадам Дюбарри, я хочу купить его!

– Месье граф, оно не продается, – осторожно заметил директор. – Ожерелье входит в собрание раритетов нашей фирмы.

Граф нетерпеливо бросил:

– Сколько?

– Но вам, как нашему постоянному клиенту, мы можем дать его в аренду на один вечер, причем совершенно бесплатно, – предложил ювелир.

Драгоценное ожерелье украсило шейку Марго. И пусть она его не похитила, но за последние сто с лишним лет она была первой женщиной, которая надела его.

На прием в Елисейский дворец они опоздали на сорок минут. Марго едва поспевала за графом. Дю ля Прэ представил ее президенту и его супруге, Маргарита увидела сильных мира сего, чьи имена регулярно мелькали в газетах и по радио.

– Граф, кто ваша очаровательная спутница? – спросила жена президента.

– Моя невеста, – небрежно ответил тот.

Поздно ночью, мчась по пустынным улицам Парижа в автомобиле графа, Маргарита никак не могла поверить, что все это происходит с ней.

– Завтра все бульварные газеты выйдут с заголовками, что вы намереваетесь жениться, граф, – сказала Маргарита, когда после бешеной гонки они прибыли обратно на виллу. – С вашей стороны было крайне опрометчиво представлять меня своей невестой.

– Ну не секретаршей же или тем более воровкой, которая пыталась меня ограбить, – ответил граф дю ля Прэ. – Мадемуазель, я намереваюсь жениться, поэтому мне не страшны газетные заголовки.

– И кто же ваша избранница? – задала вопрос Маргарита.

Граф распахнул перед ней дверь особняка и, пропуская вперед, лениво произнес:

– Вы!

– Я! – изумилась она.

– Да, вы, – ответил граф. – И свадьба состоится через месяц!

– Вы шутите, граф, – предположила Маргарита. – Мы же познакомились с вами всего несколько часов назад, причем при весьма странных обстоятельствах.

– Я никогда не шучу, – необычайно серьезным тоном ответил граф дю ля Прэ. – Как только я увидел вас, сразу понял, что вы та женщина, которая мне нужна! Поэтому не вижу причин медлить со свадьбой!

Маргарита, не веря собственным ушам, посмотрела на графа. Он и правда не шутит!

– А что будет, если я отвечу вам отказом? Вы отпустите меня?

Дю ля Прэ расхохотался, и от его смеха Марго сделалось страшно:

– Думаю, этот пронырливый комиссар, с которым, как мне кажется, вас связывает нечто большее, чем отношения полицейского и воровки, будет рад, если я переменю показания и заявлю, что вы – никакая не секретарша, а банальная мошенница.

Граф замолчал, а затем добавил:

– Конечно же, это неправда, мадемуазель! Я никогда не посмею сдать вас в руки полиции. Вы станете моей женой, ведь так?

Дю ля Прэ взял ее за руку, и Маргарита почувствовала могильный холод его ладони. Длинные ногти впились ей в кожу. На секунду лицо графа превратилось в безумную маску – или это всего лишь причудливая игра света и теней?

– Ведь так? – Ногти впивались в кожу все глубже.

Маргарита попыталась вырвать руку, но хватка у графа была железной. Она подумала, что никто и никогда не заинтересуется ее судьбой, если она вдруг бесследно исчезнет.

– Да, граф, я стану вашей женой! – ответила Марго, желая только одного – успокоить дю ля Прэ. Прошла невыносимо долгая секунда.

Граф отпустил ее и тоном галантного кавалера заметил:

– Я знал, что вы не откажете мне в таком пустяке, Маргарита. Вы наверняка считаете меня сумасшедшим. Так думают многие: но следуйте за мной, вам надо кое-что увидеть!

Шарль-Этьен потащил Маргариту за собой. Они оказались около портретов, которые, как поняла Марго, изображали предков графа. Дю ля Прэ исчез и вернулся через минуту со свечой.

– Маргарита, здесь – десять поколений моих достопочтенных пращуров, – сказал он и поднес свечу к одному из портретов. Из золоченой рамы на нее смотрел надменный пожилой кардинал.

– Это Доменик дю ля Прэ, достигший высот в церковной иерархии и едва не избранный папой на конклаве в 1534 году, – произнес граф.

Пламя свечи качнулось, и Маргарите показалось, что кардинал усмехнулся.

– А здесь изображен Луи дю ля Прэ, верный слуга короля Генриха Третьего, – сказал Шарль-Этьен и поднес свечу к изображению светского щеголя, одетого по моде давно минувшей эпохи. Марго почудилось, что вельможа ей подмигнул.

Граф цепко держал ее руку, они шли вдоль портретов славных и достопочтенных представителей рода дю ля Прэ. Наконец они оказались возле картин, которые висели на некотором отдалении от других.