Артем вернулся в загородную резиденцию министра в начале двенадцатого. Открывший ворота сторож недовольно сказал:

– Тут прибыли, а вас нет. Они недовольны.

– Как это нет? – удивился Артем. – Вот он я!

Овчарки метнулись из кустов, радостно повизгивая, кинулись за машиной.

У парадной лестницы стояли две машины, «БМВ» и «Мерседес». «Волга» хозяина отсутствовала, и Артем облегченно вздохнул: не то чтобы он боялся министра, но все-таки лучше, что хозяин отсутствует. А гости, кто бы они ни были, только гости.

В холле Артема встретил лакей, которому опер однажды задал трепку, после чего молодой и, как оказалось, вполне приличный парень проникся к начальнику охраны уважением.

– Артем Григорьевич, сначала позвонил хозяин, сказал, гости прибудут, велел принять, разместить в третьей и четвертой спальнях, они ночевать останутся. Они сейчас в каминном зале. С ними Виктор, помощник Степана Митрофановича, приехал, но они его вроде спровадили, ужинают одни. Когда я захожу прислужить, они недовольны.

– Государственные мужи, большие секреты. – Артем усмехнулся. – Небось о девках травят.

Каминным залом именовалась комната метров тридцати, конечно, с камином и почти без мебели. Тем не менее она была уютна, в углу стояло пианино, на котором никто в семье не играл, окно закрывали тяжелые вишневые портьеры.

– Добрый вечер, господа, извините, отъезжал по хозяйству, – сказал Артем, войдя в комнату, направился к камину, поправил поленья, задернул поплотнее штору.

Он не обращал внимания, что гости молчат, привык, оглядел овальный, красного дерева стол.

– Меня зовут Артем, – отчества своего он никогда не называл, вытряхнул в камин пепельницы, протер полотенцем, один из гостей курил сигары, другой – сигареты. – Я местная охрана и прислуга за все, в вашем распоряжении молодой человек, который болтается у входных дверей; меня вы можете вызвать, нажав вот эту кнопку. – Он указал на бронзовую подставку, стоявшую на мраморной доске камина, переставил подсвечник и включил систему прослушивания.

Гости глухо молчали, причем один из них отвернулся от огня, даже прикрыл лицо ладонью, якобы слишком жарко. Артем не удержался и спросил:

– Может, стол отодвинуть, слишком близко к огню?

– Не беспокойтесь, все в порядке, – неожиданно мягко ответил мужчина постарше, лет пятидесяти, с сильной сединой. – Артем, пожалуйста, распорядитесь принести бутылку водки, я не люблю виски.

– Сей момент нарисуем. Решите идти отдыхать – вызовите. В спальных комнатах немного отопление барахлит, я покажу, как с ним управиться.

Артем увидел, что молодой достал сигару, выхватил из камина головешку, на изящном кованом совке поднес гостю.

Тот кивнул, прикурил и невольно показал лицо, Артем узнал популярного телевизионного комментатора.

– Водка сейчас будет, на горячее возьмите мясо, рыба сегодня неудачная. Желаю хорошего аппетита и не прощаюсь.

Артем быстро вышел, сердито сказал:

– Чего у тебя водители в машинах? Пригласи в дом, накорми, раз хозяева ночуют, ребятам выпить дай и спальню им угловую прогрей, а то холодина в доме. Да, забыл, водки гостям подай, чего ты русским людям виски суешь, да и сам глотни, а то замерз, вижу.

– Холодновато, Артем Григорьевич, ветер северный, и вообще отопления на такой домино не хватает, – ответил повеселевшим голосом парень, понимая, что слово «глотни» очень обтекаемо.

Домик Артема был мал, отапливался прекрасно, он первым делом запер дверь, накинул на скобу здоровенный крюк, зажег свет и включил прослушивание. Громко звякнула, видно, вилка о тарелку. Артем уменьшил звук.

– Кто у вас командует эфиром, что давать в программу, что не давать? – спросил старший, и голос его совсем не был мягок.

– Смотря какой материал, когда поступил. Кто в данный момент из начальства на месте, – ответил молодой. – Главный редактор ИТА, а если очень громкое дело, то директор ОРТ.

– Вы получили официальное сообщение, что в метро произошел сильный взрыв. Катастрофа! Сотни человеческих жизней унесло. У вас пять минут до выхода в эфир, вы бежите получать разрешение? Сообщать? Не сообщать?

«Значит, метро! – подумал Артем. – Для фашистов решение естественное. А люди, которых презрительно называют «народ»? Эти-то сами в метро не ездят».

– Вы политик, прекрасно знаете, – ответил молодой. – Если что-то не сделал, могут выговор влепить. Коли сделал неположенное, инициативу проявил – башку оторвут.

– Вы сообщаете о происшедших событиях без всяких комментариев, голый факт, так сказать.

– Главный комментатор у нас Александр Турин. Может, выпьем? Водку просили принести вы.

Наступила пауза, в которой можно было расслышать различные звуки: слабый стук, звяканье посуды.

– Ваше здоровье, – сказал молодой.

– Спасибо. Не надоело служить в холуях у демократов?

– Как сказал классик: служить готов, прислуживаться тошно. – Молодой телевизионщик довольно хохотнул. – А мне едино, демократы, консерваторы, честно сказать, я вас не различаю. Простите, мне кажется, вы и сами путаетесь.

– Случается, многие мечутся, в глазах рябит. Ты парень взрослый, сам понимаешь, как говорил Ульянов: все решает вопрос власти. Каждый хочет сидеть в лодке, которая первой придет к берегу.

– Я тоже не идеалист, от рождения дальтоник, цвета не различаю.

– Некоторые люди хотят чужую лодку потопить, свою подтолкнуть. Сегодня шаткое равновесие, если произойдет взрыв…

– В прямом или переносном смысле слова?

– Сначала в одном, потом и во втором. Нынешняя власть стоит на краю, достаточно легкого толчка.

– И кто толкнет?

– Найдутся люди, твое дело о толчке сообщить.

– И что я буду иметь?

– Ты окажешься в нужной лодке.

В комнате Артема раздался звонок, оповещающий, что приехал хозяин.

– На ночь глядя! – пробормотал Артем, схватил куртку и выскочил на улицу.

В темноте у ворот лаяли собаки.