если Гуров где мажет в «молоко», а Гуров это делает крайне редко, то встреча с Галеем – затея смертельно рискованная. Однако полковник не обращается к тебе, а рискует. Он что, залетный фраерок из бывших комсомольцев или многоопытный оперативник?

– Петр, ругаться и критиковать я тоже большой мастак. – Драч нахмурил седые кустистые брови, неожиданно улыбнулся, даже хихикнул. – Ты, генерал, скажи, у тебя идеи имеются? Может, мы перестанем друг перед другом шибко умных изображать, выскажемся проще и начистоту?

Крячко не сдержался и хмыкнул, зажав рот ладонью, отчего хмыканье прозвучало еще громче.

– Вот Станислав тоже пару дней в сыске болтается, а не слышал, чтобы розыскники с прокуратурой по душам беседовали.

– Я сказал: хватит! – Драч повысил голос. – Вчера отменили сыск, надзор, разделили проще – на людей и блядей. Кончай бодаться, переходи к делу, иначе звать меня не хера было, копались бы в своем говне и копались!

– Ну, Лева, выкладывай, что у тебя за пазухой, под сердцем схоронено? – сказал Орлов.

– А Лева не волшебник, лишь битый опер. Ничего у меня, кроме боли и сомнений, не припрятано. Я за время работы столько накопал, что начни рассказывать, суток не хватит. Кроме того, я не могу всех по имени называть – испачкать человека просто, отмыть трудно. Хочу сказать лишь о том, в чем убежден. Готовится крупная операция, «соседи» не инициаторы, лишь исполнители, замешаны верха, бьют в президента.

– Чего его бить? – спросил Драч и закашлялся. – Он в Чечне сам шею сломает, если уже не сломал.

– И что у них, стрелков нет, что они наших хотят использовать? – пробурчал Орлов.

– А такому умному не пристало глупые вопросы задавать! – Гуров от злости аж побледнел. – Им нужен чужой человек, чтобы, когда все дерьмо всплывет, они в белых костюмах и перчатках появились как спасители Отечества. А для этого необходимо, чтобы политическое убийство совершил уголовник. И ответит за все ментовка, мы с тобой в первую очередь.

– Кого же они убивать-то намылились? – растерянно, как-то по-бабьи всплеснул руками помощник прокурора.

– Понятия не имею! – ответил Гуров. – Эту историю не дурак задумал. У меня против Галея ничего нет, уверен, что и у них не больше. Они меня так повязали, что без их ведома я в туалет не зайду. Мне нужны оперативники. Вы, извините, для такой работы староваты. Тот, что в углу хоронится, – сыщик кивнул на Крячко, – один, да и известен, как и я. Людей у меня нет.

– МУР отменили или закрыли на ремонт? – ехидно спросил Драч. – Или в главке уголовного розыска России эпидемия гриппа?

– Федул Иванович, договорились – не подначивать, – ответил Орлов. – Конечно, Лев Иванович сгущает краски, несколько оперативников отыщем. Но я полковника понимаю, нужны опытные, проверенные опера, не мальчики, мужики со стажем.

– Главное, на сто процентов верные, люди хорошо знакомые, – вмешался Крячко. – Чтобы из бочки вытекло все вино, достаточно одной дырки. Лично я поручусь человек за пять, максимум за шесть.

– Ну хорошо, – согласился Гуров. – Наберем мы человек двадцать, добудем транспорт и связь. Контрразведка будет об этом знать если не через час, так к вечеру: менты собирают лучших оперативников. Говорено: предупрежден – значит, вооружен. Наши приготовления от «соседей» не скрыть. Они напрямую обратятся к генералу Бардину, спросят, к чему готовятся Орлов, Гуров и компания. Вам, Петр Николаевич, необходимо заготовить легенду.

– Хорошо, сменим пластинку. Твоя идея с компьютером, сбором и обработкой данных не оправдалась?

– А как я напал на след Галея?

– Ты не докладывал. Но больше тебе компьютерщик не нужен? Я могу отослать его по месту службы?

– Не торопись, пусть парень побудет у меня. Может, я захочу заглянуть в прошлое.

– Тебе виднее. – Орлов кивнул и подумал, что знает Гурова третий десяток лет, но далеко не всегда понимает. Практически никогда Лева не раскрывается полностью, всегда что-то утаивает. Поначалу его скрытность раздражает, со временем выясняется, что сыщик был прав. Он скрывал Галея, Орлов чувствовал, что скрывает, злился, теперь он понял, что Гуров поступил верно. Знай Орлов все, ему труднее было бы докладывать на коллегии. Гуров не профессионально, но вполне прилично умеет работать с компьютером, а данный факт скрывает. Почему?

Орлов лишь вздохнул и повторил:

– Тебе виднее. Интересно, как ты будешь работать, когда я уйду на пенсию?

– Никак. – Гуров пожал плечами. – Уволюсь в третий, последний раз. Я не собираюсь вам льстить, господин генерал, но вы единственный человек, которому я служу. А вкалывать в обезьяннике, подчищать за макаками дерьмо я не собираюсь…

– Господа менты, вернитесь на грешную землю, – прервал Гурова прокурорский чин. – Я не так глуп, потому не призываю к откровенности. Скажете, что считаете возможным. Чем вы собираетесь заниматься?

– А я как на духу, у меня от начальства никогда секретов не имеется, – сказал искренне Гуров, и взгляд его был настолько открыт и честен, что присутствующие чуть было не поверили ему.

Крячко ответил простодушной улыбкой деревенского дурачка, Орлов раскладывал на столе свои карандаши, а Драч сердито сказал:

– Давай, только короче.

– Им нужен Галей – значит, кого-то собираются убить. В идеальном случае мы должны выстрел предотвратить, но взять Галея так, чтобы получить против него улики. Учитывая, что мы не знаем ни время, ни мишень и нам будет мешать группа отлично подготовленных профессионалов, такой исход можно исключить. Если мы определимся во времени и пространстве, окажемся в гуще событий, выстрел все равно не предотвратить. Галей не промахивается – значит, мы будем свидетелями убийства. Акт второй: Галея должны взять и увести со сцены мы, а не наши друзья. При этом желательно не перестрелять своих, чужих и посторонних. Я убежден, что, даже зная о нашем присутствии, наши доблестные оппоненты не рискнут привлечь к операции мальчиков из «Альфы», «Омеги» либо иного спецподразделения, так что мы не будем биться с волкодавами, которые нас передавили бы, как котят. Нам будут противостоять оперативники, потому шанс мы имеем. Вот, по сути, и все…

– А зачем огород городить? – спросил Драч. – Почему не взять Галея заранее и не предотвратить схватку? Я понимаю, предъявить ему нечего, но вы оперативники, придумайте, создайте предлог для задержания. Оно будет на моей, не на вашей совести. Я продержу его как минимум дней десять… Потом, если ничего не раскопаем, извинюсь…

– Вы не продержите его и трех суток, – прервал прокурора Гуров. – На серьезную провокацию я никогда не пойду, если мы задержим его за драку, то через час на вас обрушится телевидение, на следующий день – журналисты, и к вечеру вас снимут, а киллера освободят.

– Петр Николаевич, где ты отыскал такого чистоплюя? – спросил Драч.

– Лет двадцать с лишним назад на улице подобрал. Он с детства больной, – серьезно ответил Орлов. – Ты, Федул, такой старый, не помнишь, нас в те годы учили: коли не доказано обратное, человек невиновен.

– И сколько же ты, великий сыщик, собираешься людей уложить, чтобы доказать, что убийца есть убийца?

– Значительно меньше, чем генералы, правительство и президент уже уложили в Чечне, доказывая вообще неизвестно что.

– С таким языком и на свободе? – Драч поднялся. – Ну, желаю удачи, сыщики.

– Господин помощник прокурора, – Гуров открыл Драчу дверь, – не волнуйтесь, на свободе я временно, исключительно по недосмотру властей предержащих.

Неожиданно Драч обнял сыщика, на мгновение прижал, затем оттолкнул и вышел.

Гуров расхаживал по своему кабинету, Артем Ермаков лениво шлепал по клавишам, Крячко мастерил из бумаги кораблик.