с виски, второй случайно сунул в руки Доронину и сказал: – В меня промахивались множество раз, но ни разу не промазали с метра. Можно сказать – рекорд! – Он сунул палец в дырку на рукаве. – Пусть они так стреляют и дальше.
– Счастье не бесконечно, – уныло произнес депутат. – Вы выглядите как мушкетер, да времена прошли.
– А люди остались. – Гуров низко поклонился Ирине, якобы случайно подхватил Иону под руку, и они шарахнули по стаканчику виски.
Шок от неожиданного появления Гурова прошел, все заговорили смелее, более естественными голосами. Но это не устраивало Гурова, и, отозвав Бардина, он негромко спросил:
– По вашей канцелярии прошла агентурка ФСК о создании группы переворота?
Бардин поперхнулся маслиной.
– Первый раз слышу.
– Не давало КГБ на своих разработок и век давать не будет.
– Но вы узнали.
– Я, извините покорно, – дело совершенно особое. То, что знаю я, далеко не на все столы попадает.
– Это почему же? – Пытавшийся ступать твердо, но уже покачивающийся, к ним подошел Доронин.
Гуров твердой рукой усадил депутата на диван.
– Посиди, потом мы с тобой в баньку махнем.
– Знаем мы нынешние баньки, – усмехнулась Алла. – А вы развратник, Лев Иванович.
– Я мужик, со своими плюсами и минусами. – Гуров каламбурил, был в центре внимания.
Бардин подсел на диван к Доронину, сказал:
– Ты много пьешь, Иона.
Собравшийся было уходить Турин вернулся к столу, налил в бокал шампанского.
– Не понимаю! – возмущался Гуров. – В центре города одна вооруженная группа уложила другую вооруженную группу мордами на асфальт, а главный политический обозреватель России пьет коньяк и плюет на соцзаконность.
– Но здесь находится замминистра внутренних дел, и вы, между прочим, человек не штатский! – вспылил Турин.
– Мы люди подневольные, подчиняемся приказам. Не знаю, что приказано Николаю Ильичу, а я выполняю оперативное задание.
– Сейчас?! Здесь?!
– Заглянул по дороге сообщить, что занят, – флегматично ответил Гуров, надевая легкий, не по погоде плащ. – Так что извините, Ирина, вынужден откланяться. – Он твердой рукой взял за локоть Доронина. – Идем, Иона, подброшу по ходу. Всем поклон! – Гуров низко поклонился и повел опешившего депутата к лифту.
Бардин хотя и не был оперативником, но сообразил, что Гуров уводит пьяного, и чем закончится их разговор, неизвестно. Генерал вышел следом, сказал:
– Ни к чему депутату в таком виде на людях показываться, пусть на диванчике вздремнет.
– Верно, Николай Ильич, – с удовольствием согласился Гуров. Он и не собирался увозить пьяного Доронина, тратить на него драгоценное время. Оперативнику надо было знать, велись «крамольные» разговоры в его отсутствие или не велись. Бардин дорогу преградил, выпившего политика забрал, – следовательно, велись.
Стоя рядом с Гуровым, Бардин тихо спросил:
– А что там у мэрии делается?
– Понятия не имею. Бронежилеты, автоматы, полагаю, спецгруппы качают силу.
– А нам ничего не сообщили.
– Может, считают, что мы и так в порядке? – спросил Гуров, и в его голосе прозвучала издевка. – А может, мы недостаточно надежны? И других на асфальт укладывать не будем, сыро, однако, и сами не ляжем?
– Лев Иванович, как это у вас получается, что вы буквально обо всем говорите с шуточками?
– Николай Ильич, ежели о творящемся в стране рассуждать серьезно, давно пора стреляться.
– А как с вашим основным заданием?
Гуров удивленно поднял брови.
– Не понял? Я нашел подходящего парнишку, но ничего конкретного, агентурная болтовня. Рапорт у вас на столе третий день, решил, вы интерес потеряли. Правда, конкретного там мало чего есть, но подработаем, разберемся.
Бардин побледнел и, хотя их никто не слышал, зашептал:
– Сегодня в восемнадцать, доложите лично.
– Слушаюсь. – Гуров, хотя и был в штатском, лихо козырнул и вышел.
Когда дверь за оперативником закрылась, Бардин быстро прошел в спальню, снял телефонную трубку, набрал номер, не здороваясь и не представляясь, спросил:
– Говорить можешь?
– Так точно!
– Так он нашел человека?
– Никак нет, господин… – отвечавший запнулся. – Есть версии, слабенькие, предположительные.
– А он не морочит тебе голову?
– Пытается, но я владею большим объемом материала, ничего серьезного мимо меня пройти не может. Я говорил и повторяю, что в случае удачи он вам человека не отдаст, но у него пока ничего нет.
– Но, как ты считаешь, он найдет?
– Обязательно, и в ближайшие дни.
– Твоя судьба и жизнь в твоих руках. – Бардин положил трубку.
В отделе контрразведки положили трубку, и один из оперативников сказал:
– Раз Гуров на подходе, надо забрать у него весь материал. Мы не вчера родились, разберемся сами.
– Доложи, пусть решают, мы люди маленькие.
В своей квартире Бардин расхаживал по гостиной, смотрел на жену и свояченицу, которые сидели на огромном плюшевом диване, пили сок, курили, изображали независимость.
Бардин умел владеть собой и говорил мягко, задушевно:
– Да, девочки, признаемся, что Маты Хари ни из одной из вас не получилось. Не расстраивайтесь, живете вы неплохо, а до разбитого корыта мы не допустим.
– А что, собственно, произошло? – Жена смотрела с вызовом.
– Пустяки, дорогая. Мы не поддерживаем нынешнего президента, но мы не заговорщики, готовящие переворот, мы лишь обыкновенная ленивая оппозиция. Вы привели в дом этого, как его… – Бардин щелкнул пальцами. – …Иону, заверили, что он ваш раб и будет держать нас в курсе закулисных событий.
Ирина лишь прикусила губу, а Алла откровенно расхохоталась.
– Иона – твой друг детства, и привел его в дом ты, велел приласкать…
– Не стоит ссориться. Мы дружили сто лет назад, возможно, в первый раз в дом привел его я. Так, для развлечения. Но он оказался алкоголиком, влюбился, уж не знаю, в кого из вас, главное – изображает заговорщика, а нам это совершенно ни к чему. Тем более, что он ярый поклонник президента, болтун и резонер.
– А кто уложил его в кабинете на диван?
– А ты хотела, чтобы я отпустил его, нетрезвого, с полицейским?
– А полицейского в дом пригласили тоже мы?
– Вы хотели познакомиться с действующим сыщиком. Просто познакомиться, а не крутить с ним любовь и не вести черт знает какие разговоры.
– Хорошо-хорошо, – Алла устало махнула рукой, – мы во всем виноваты, ты кругом прав, твоя репутация…
– Не будем утрировать, я лишь прошу, чтобы вы мягко с этим полицейским расстались.
