— А почему вы позвонили Патте? — спросил в неожиданно наступившей тишине Брунетти.
Прежде чем ответить, Рибассо недовольно хмыкнул.
— Я с ним уже имел как-то дело, — сказал он и посмотрел туда, где раньше лежал Гуарино. — С ним лучше всего с самого начала действовать официальными путями, — объяснил он. — Я же знал, что он на кого-нибудь все это свалит. Может, даже на человека, с которым мы сможем спокойно работать.
Брунетти кивнул.
— А что вам рассказал Гуарино?
— Что вы попытаетесь опознать того парня с фотографии.
— Это что, и ваше дело тоже? — спросил Брунетти.
— Более или менее, — осторожно ответил Рибассо.
— Пьетро, — заговорил Брунетти, вспомнив из опыта прошлого общения имя Рибассо. — Гуарино — да упокоит Господь его душу — тоже пробовал применить со мной эту тактику.
— И вы пригрозили вышвырнуть его из своего кабинета. Он мне об этом рассказывал.
— Так что лучше не надо, — сказал непреклонный Брунетти.
Пока они беседовали, Гриффони то и дело согласно кивала головой.
— Ладно, — решился Рибассо. — Я сказал «более или менее» только потому, что Гуарино обсуждал все это со мной как с другом, в личной беседе, — сказал он.
Судя по всему, больше он ничего добавлять к своим словам не собирался.
— Вы говорили, он работал на NAS? — не отставал от него Брунетти.
Это объяснило бы интерес Гуарино к перевозкам мусора: NAS занимался всем, что было связано с загрязнением окружающей среды и уничтожением природных богатств страны. Брунетти давно подозревал, что они не просто так разместили свою штаб-квартиру в Маргере, городе, долгие годы успешно загрязняющем все на свете. Он видел в этом тонкую иронию, совсем не случайную.
— Да, — кивнул Рибассо. — Филиппо закончил биохимический факультет. Мне вообще кажется, что он начал там работать, чтобы сделать что-нибудь полезное в жизни. И важное для всех. Его там очень ценили.
— Долго он там работал?
— Лет восемь, может, девять. Я точно не знаю — мы с ним познакомились всего пять или шесть лет назад. Мы никогда не вели вместе расследований, — добавил Рибассо, прежде чем Брунетти успел раскрыть рот.
— А это дело что, не считается? — спросила Гриффони.
Рибассо переступил с ноги на ногу:
— Говорю вам, он обсуждал его со мной как с другом.
— Что еще он вам рассказывал? — спросил Брунетти.
— Ему-то уже все равно, сами понимаете, — встряла Гриффони.
Рибассо сделал несколько шагов к своей машине.
— Он говорил, — обернулся он к ним, — что от этого дела здорово несет Каморрой. Тот убитый — Ранцато — был просто одним из многих. Филиппо пытался выяснить, каким образом они переправляют столько мусора.
— А о каких количествах мы вообще говорим? — снова встряла Гриффони. — Тоннах?
— Скорее сотнях тонн, — добавил Брунетти.
— Думаю, сотни тысяч тонн будут куда ближе к истине, — ответил Рибассо, заставив замолчать их обоих.
Брунетти попытался было прикинуть кое-что в уме, но быстро сдался: он не знал, какой объем перевозит обычный грузовик, так что не мог провести даже приблизительные подсчеты. Он почему-то подумал о своих детях и будущих внуках и о том, что они унаследуют содержимое всех этих грузовиков.
Рибассо, кажется, немножко смягчился, произнеся эти страшные слова, и теперь ковырял носком ботинка замерзшую грязь.
— Неделю назад кто-то пытался столкнуть его машину с дороги, — сказал он, взглянув на Брунетти и Гриффони.
— Он мне об этом не говорил, — удивился Брунетти. — Что произошло?
— Ему удалось от них избавиться. Сначала они шли вровень с его машиной — дело было на автостраде, по которой Гуарино как раз возвращался из Тревизо, — а когда начали подъезжать все ближе и ближе, Гуарино съехал на обочину и вдарил по тормозам. А его преследователи поехали дальше.
— Вы ему поверили?
Рибассо пожал плечами и вновь бросил взгляд на пустырь, туда, где лежало тело Гуарино:
— Кто-то его достал.
Обратно к Пьяццале-Рома Брунетти и Гриффони ехали в полной тишине, подавленные близким столкновением со смертью и продрогшие до костей — слишком долго торчали на морозном и грязном воздухе Маргеры. Гриффони спросила, почему Брунетти не рассказал Рибассо, что им удалось установить личность мужчины с фотографии, которую прислал Гуарино. Он объяснил, что капитан, который, скорее всего, об этом и так уже знал, не потрудился сообщить им хоть какую-нибудь полезную информацию. Гриффони уже не раз становилась свидетелем конкуренции и соперничества между разными органами сил правопорядка, так что сочла за лучшее промолчать.
Брунетти заранее позвонил и заказал лодку, которая уже ждала их у причала, чтобы отвезти в квестуру. Но даже оказавшись в тепле катера и включив на полную мощность обогреватель, они продолжали трястись от холода.
Добравшись до своего кабинета, Брунетти долго стоял у батареи. Он знал, что нужно позвонить Авизани, но оттягивал этот момент, убеждая себя, что сначала должен согреться. Наконец он собрал волю в кулак, подошел к столу, нашел в книжке нужный номер и поднял трубку.
— Привет, это я, — сказал он как можно естественнее.
— Что случилось? — сразу понял все Авизани.
— Самое худшее, что могло случиться, — ответил Брунетти и сам смутился от пышной мелодраматичности этой фразы.
— Филиппо? — спросил Авизани.
— Да. Я только что видел его тело, — сказал Брунетти. Никаких вопросов от Авизани не последовало, и он продолжил: — Его застрелили. Тело обнаружили сегодня утром, на территории нефтехимического завода в Маргере.
— Он всегда говорил, что вероятность такого исхода не стоит сбрасывать со счетов, — после долгой паузы заговорил Авизани. — Но я ему не верил. Как в такое вообще можно верить? Но сейчас… Все кажется совсем другим. Ну, когда понимаешь, что это все-таки случилось.
— Он что-нибудь еще тебе говорил? — решил спросить Брунетти.
— Я же журналист, не забывай об этом, — немедленно откликнулся Авизани с горечью в голосе.
— Я думал, вы дружили.
— Да, дружили. Все было, как всегда, — сказал он уже нормальным голосом. — Чем больше следов он находил, тем больше препятствий на его пути возникало. Судью, который вел это дело, внезапно перевели, а новому расследование Гуарино было до лампочки. Потом двух его самых способных помощников перебросили на другой конец страны. Да ты и сам знаешь, как это бывает.
Да, подумал Брунетти, прекрасно знаю.
— Это все? — спросил он.
— В общем-то да. Во всяком случае, ничего полезного он мне не сообщил — все это я уже тысячу раз слышал. — С этими словами Авизани повесил трубку.
Как и многие другие работники полиции, Брунетти давно понял, что длинные щупальца разнообразных мафиозных группировок глубоко пронизывали всю жизнь страны, включая большинство государственных учреждений и множество компаний. Количество полицейских и судей, внезапно переведенных на службу в какую-нибудь глухую дыру в провинции, как только в их расследованиях появлялись следы, ведущие на самый верх властной пирамиды, не поддавалось исчислению. Как бы ни старались люди ничего не замечать, длина этих щупалец, степень их проникновения во все области жизни просто поражала. Кажется, недавно
