Она ответила только потому, что думала, что это может быть Флавия, которая ушла больше часа назад.

— Pronto, — сказала она, сообразив, что впервые говорит по телефону больше чем за неделю.

— Professoressa Линч? — поинтересовался мужской голос.

— Да.

— Мои друзья нанесли вам визит на прошлой неделе, — сказал человек хорошо поставленным спокойным голосом с почти неразличимым сицилианским акцентом, слегка растягивая звуки. Когда Бретт ничего не ответила, он добавил: — Я уверен, что вы помните.

Она так и молчала, ее рука сжимала телефонную трубку, а глаза закрылись при воспоминании об этом визите.

— Professoressa, я думаю, вас заинтересует, что ваша подруга, — и его голос иронично понизился на этом слове, — ваша подруга синьора Петрелли беседует с теми же моими друзьями. Да, мы вот тут с вами разговариваем, вы и я, а мои друзья разговаривают с ней.

— Что вам нужно? — спросила Бретт.

— Ах, я и забыл, как прямолинейны американцы. Что ж, я бы хотел поговорить с вами, Professoressa.

После долгого молчания Бретт спросила его:

— О чем?

— О, конечно, о китайском искусстве, особенно о некоторых керамических изделиях времен династии Хань, которые, я думаю, вы бы захотели посмотреть. Но перед этим нам надо обсудить синьору Петрелли.

— Я не хочу с вами разговаривать.

— Я боялся этого, Dottoressa. Вот поэтому я позволил себе попросить синьору Петрелли присоединиться ко мне.

Бретт сказала единственное, что смогла придумать:

— Она тут со мной.

Человек рассмеялся.

— Пожалуйста, Dottoressa, я знаю, как вы умны, так не глупите со мной. Если бы она была с вами, вы бы повесили трубку и сейчас вызывали бы полицию, а не разговаривали со мной. — Он дал ей время подумать и спросил: — Не прав ли я?

— Откуда я знаю, что она у вас?

— Ниоткуда, Dottoressa. Это, видите ли, часть игры. Но вы знаете, что она не с вами, и знаете, что она ушла в четырнадцать минут третьего, вышла из квартиры и направилась к Риальто. Для прогулки день очень неприятный. Очень сильный дождь. Она бы уже вернулась. На самом деле, я дерзну предположить, она уже давно должна была вернуться, не так ли? — Когда Бретт не ответила ему, он повторил более суровым голосом: — Не так ли?

— Чего вы хотите? — устало спросила Бретт.

— Так-то лучше. Я хочу, чтобы вы пришли ко мне в гости, Dottoressa. Я хочу, чтобы вы пришли прямо сейчас, надели пальто и вышли из квартиры. Вас будут ждать внизу, и приведут ко мне. Как только вы это сделаете, синьора Петрелли сможет свободно уйти.

— Где она?

— Вы же не ожидаете от меня, что я сообщу вам, правда, Dottoressa? — спросил он с наигранным изумлением. — Ну что, вы собираетесь выполнять то, о чем я попросил?

Ответ выскочил прежде, чем она успела подумать.

— Si.

— Очень хорошо. Очень разумно. Я уверен, что вы будете рады, что послушались. Как и синьора Петрелли. Когда мы закончим беседу, не вешайте трубку. Я не хочу, чтобы вы куда-нибудь звонили. Вы поняли?

— Да.

— Я слышу там музыку. «Юпитер»?

— Да.

— Кто дирижирует?

— Аббадо, — ответила она с полным ощущением нереальности происходящего.

— А, не лучший выбор, совсем не лучший, — быстро сказал он, не пытаясь скрыть разочарование. — Итальянцы просто не знают, как надо дирижировать Моцарта. Но мы можем обсудить это, когда вы будете здесь. Может быть, мы послушаем, как дирижирует фон Караян; я уверен, что это гораздо лучше. Итак, пусть музыка играет, одевайтесь и спускайтесь. И не пытайтесь оставлять записки, потому что кое-кто вернется с вашими ключами и осмотрит квартиру, так что сэкономьте усилия. Поняли?

— Si, — тупо ответила она.

— Тогда положите трубку, берите пальто и выходите из квартиры, — скомандовал он, и в его голосе в первый раз послышались почти естественные интонации.

— Как я узнаю, что вы отпустили Флавию? — спросила Бретт, стараясь говорить спокойно.

На этот раз он рассмеялся.

— А вы и не узнаете. Но я вас уверяю, даже могу дать слово джентльмена, что, как только вы покинете квартиру с моими друзьями, кое-кто позвонит по телефону и синьора Петрелли пойдет на все четыре стороны. — Когда она ничего не сказала, он добавил: — У вас нет другого выбора, Dottoressa.

Бретт положила трубку на стол, прошла в прихожую и взяла пальто из большого встроенного шкафа. Она вернулась в комнату, подошла к столу и схватила ручку. Быстро написав несколько слов на листочке бумаги, она шагнула к книжным полкам. Глянув на панель CD-плеера, она ткнула в кнопку «Повтор», потом положила бумажку в пустую коробочку от диска, закрыла коробочку и прислонила ее прямо к держателю диска. Затем взяла со стола у двери ключи и вышла.

Когда она открыла главную дверь внизу, в подъезд быстро вошли двое. Одного она тут же узнала — это был коротышка из тех двоих, которые били ее, и только сознательным усилием воли она удержалась от того, чтобы не шарахнуться от него. Он ухмыльнулся и протянул руку.

— Ключи, — скомандовал он.

Бретт вынула их из кармана и вручила ему. Он исчез наверху минут на пять. В это время другой не спускал с нее глаз, а она наблюдала, как под дверь заползает первый язычок воды — вестник наводнения.

Когда тип вернулся, его напарник открыл дверь и они ступили в воду. Сильно лило, но зонтиков ни у кого не было. Быстро, зажав ее с двух сторон и осторожно перестраиваясь в цепочку, когда нужно было разойтись на узкой улице с прохожим, мужчины двигались к Риальто. Перейдя мост, они хотели повернуть налево, но Большой Канал вышел из берегов и затопил набережную, так что им пришлось идти дальше через опустевший рынок, где держались только самые стойкие продавцы. Они свернули налево, поднялись на деревянные мостки и продолжили путь к Сан-Поло.

Постепенно до Бретт стало доходить, как опрометчиво она поступила. Она не имела возможности убедиться в том, что звонивший действительно захватил Флавию. Но откуда он узнал точное время ее выхода из дома, если за ней не следили? Она не могла быть уверена и в том, что он или они отпустят Флавию в обмен на ее согласие встретиться с ним. Это был всего лишь шанс. Она подумала о Флавии, вспомнила, как Флавия сидела около ее постели, когда она очнулась в больнице, потом Флавию на сцене в первом акте «Дон Жуана», поющую: «E nasca il tuo timor dal mio periglio»,[41] — и многое другое вспомнилось ей. Это был шанс, и она им воспользовалась.

Шедший перед ней, сойдя с мостков, повернул налево и по воде пошел к Большому Каналу. Она узнала улицу, калле Дилера, вспомнила, что тут была химчистка, специализирующаяся на замше, и подивилась своей способности думать в такое время о таких пустяках.

Вода уже была ей выше щиколоток. Они остановились перед большой деревянной дверью, коротышка