Хозяин окликнул парочку и спросил:

– Вы случайно не видели какого-то мальчика? Тут утверждают, что он вошел сюда.

– А как он выглядел? – спросила женщина.

Генри ответил:

– Он держал в руке куклу.

– Нет, мальчик с куклой мне бы точно запомнился, – ухмыльнулась женщина и сделала большой глоток из своего бокала.

– Вот видите, – произнес хозяин, – здесь таких не было. Поспрашивайте у наших соседей.

Генри невольно потянул за руку Паулу, направляясь с ней к выходу, как только понял, что здесь им ничего не светит, да и не слишком рады. Он уже коснулся портьеры, как вдруг спутник женщины, узколицый человек с прилизанными черными волосами, обратился к Пауле. Стараясь казаться вежливым, он сначала извинился, что заговорил с ней, затем неразборчиво представился и спросил, не помнит ли она его, их когда-то знакомил Марко Блом в кафе «Ницца». Предвосхищая ее ответ, он удостоверился:

– Вы ведь Паула Блом?

– Да, – холодно подтвердила Паула. – А вы кто?

Теперь он четко произнес свое имя – Андреас, не называя фамилии, и добавил:

– Марко называл меня Анди, для него и для других я всегда был Анди.

– А откуда вы знаете моего мужа?

– Мы долгое время были соседями. Не хотите ли к нам присесть?

– Нет, спасибо, – ответила Паула.

– Надеюсь, у Марко все в порядке, – произнес мужчина. – Как он нас смешил, Марко, он был душой любой компании.

– Это профессия моего мужа, – отозвалась Паула.

– Да уж, в своей профессии Марко точно незаменим; как он подражал артистам, уникально; а когда он исполнял свой коронный номер, мы животы надрывали от хохота. Марко называл этот номер «Проба голоса». – Обращаясь к своей спутнице, он пояснил: – Проба голоса – это, знаешь, когда что-нибудь говорят в микрофон или просто покашливают для пробы.

Он снова посмотрел на Паулу:

– Передайте привет Марко, обязательно. Он непременно вспомнит своего друга Анди. Анди с верхней койки.

Он сделал еще одну попытку пригласить Паулу выпить с ними пива, но она отказалась и пошла вслед за Генри, тянувшим ее прочь из пивной; они вышли не прощаясь.

Сделав несколько шагов, Паула остановилась, соображая, стоит ли им покидать место, где исчез мальчишка. Генри нисколько не сомневался в том, что подросток давным-давно испарился. Мысленно он живо представил себе, как, войдя в пивную, тот прошел в туалет, открыл окно и убежал через грязный внутренний двор к людям, которые науськали его и подослали к ним. Генри был уверен, что они напрасно прождали бы здесь; для начала он предложил поставить в известность Хармса, тот должен быть в курсе случившегося и их местонахождения тоже.

– Хорошо, – согласилась Паула, – тогда звоните шефу.

На пути к телефонной будке они миновали подворотню, молча, не сговариваясь, развернулись и вошли во внутренний, богом забытый дворик с наваленными ящиками, древним диваном и грязными окнами на этажах. Оглядевшись, они вернулись на улицу.

Паула остановилась у телефонной будки и стала наблюдать, как звонит Генри. Сначала тот стоял прямо, спокойно, непрерывно что-то говоря, потом повернулся к ней лицом и прикрыл глаза, взял трубку в другую руку и лишь послушно кивал, наконец сморщил лоб и, молча выслушав длинную тираду, просто повесил трубку.

– Ну? – спросила Паула, на что Генри, пожав плечами, ответил:

– Мы не должны разыгрывать из себя помощников полиции. Он ждет от нас отчета, так и сказал: «Единственное, что может вас спасти, – это отчет».

– И что там должно быть изложено?

– Все случившееся, – ответил Генри.

– Этого мне еще не хватало, – проворчала Паула. – Надеюсь, вы возьмете на себя этот отчет, а?

– Мы вместе в этом замешаны, и писать эту штуковину надо вместе; пошли, сразу и начнем работу, а завтра представим шефу на блюдечке все, что он пожелает.

– А где?

– У меня, там нам никто не помешает.

Он с удовольствием взял ее под руку, преодолевая легкое сопротивление и внушая ей, что до его дома вовсе не далеко, всего пара автобусных остановок.

Они уже ехали в автобусе, когда Паула хватилась, что у нее нет денег, деньги остались в сумочке, а сумочка в нижнем ящике письменного стола; Паула раздумывала, не вернуться ли сначала в бюро находок, но Генри удалось ее успокоить:

– Альберт будет охранять вещи и никого к нам не пустит. – Он дал ей двадцатку, буркнув: – Отдадите как-нибудь при случае, – и наблюдал, как она долго держала купюру в руке.