покрывавшее часть звездной карты. — Мы еще не полностью освоили их миры, хотя прошло семь лет с тех пор, как Империя и Силы Содружества соединили руки при Бакуре, чтобы изгнать пришельцев.

И наконец, — продолжала Мон Мотма, — мы узнали о тех системах, что по-прежнему хранят верность павшей Империи. — Вспышки красного, намного меньших размеров, распылились по изображению, концентрируясь главным образом в сердцевине галактики, откуда воскресший Император выбрасывал свои боевые подразделения. — Сами видите, что поддержки со стороны вам надолго не хватит.

На Фургана, казалось, рассказ не произвел особого впечатления.

— Ну, точки-то на карте расставить может всякий.

Исходя гневом и обливаясь потом негодования, Лея не переставала дивиться тому, насколько спокойно Мон Мотма управляет ситуацией. Голос ее не поднялся ни на полтона, она просто посмотрела на посланника своими глубокими спокойными глазами.

— Вы можете лично поговорить с любым из представителей указанных миров, и они подтвердят свою лояльность Новой Республике.

— Переменить настроение посла не так просто, как цвет на проекционной карте.

В этот раз голос Мотмы прозвучал с легким надломом.

— Однако никакими настроениями не переменишь фактов, посланник Фурган.

— Дели дело только в фактах, то временами приходится изменять и их.

Тут Лея не могла удержаться, чтобы не закатить глаза. Все это было забавно, но доходило на пустую трату времени. Фурган был непреклонен, как человек, замороженный в углероде.

Вся планетная поверхность Корусканта была покрыта зданиями: слой на слое — восстановленными, разрушенными и вновь воздвигнутыми. Галактические правительства менялись раз в тысячелетие, но Корускант незыблемо оставался центром политики.

Сложные многоугольные конструкции, чередования башен и стен, ажурности и монолитности делали погоду труднопредсказуемой. Временами неожиданные бури подхватывали и сталкивали облака водяного конденсата, поднимавшиеся из чащобы небоскребов, и тогда кратковременные грозовые ливни обрушивались на твердокаменные стены.

Когда многочисленное дипломатическое воинство собралось под Куполом Ботанических Садов для встречи с посланником Фурганом, внезапный шквал водяных капель простучал по прозрачным витражам, сквозь которые бледно светилась заря Корусканта.

Вдали, у самого горизонта, перестроенный Императорский Дворец возвышался, словно невиданный гибрид средневекового собора с древнеисторической пирамидой, выпуклыми глыбами фундамента, отражая множество различных эпох. Лея, сказать по правде, не ожидала, что прием Фургана состоится в месте, хоть как-то напоминающем о былом величин и богатстве низложенного Императора.

Купол Садов покоился на крыше отдельно стоящего небоскреба. Какой-то филантроп времен Старой Республики (баснословно разбогатевший соучредитель Службы гала-новостей с их дальнобойной и неотразимой рекламой) вложил немалые средства в Сады, чтобы получше обустроить и выставить для всеобщего обозрения экземпляры вымершей и экзотической флоры различных планетных систем.

Как раз перед началом ливня прибыла Лея вместе с Трипио и малышами, которых теперь всюду таскала за собой. Она ступила на порог, готовая к обороне, с оправданиями, уже вертевшимися на кончике языка. Она знала, что присутствие двойняшек может вызвать легкое замешательство в чопорной дипломатической среде, но сейчас это ее нимало не волновала

Весь день ее таскал за собой этот несносный Фурган — брюзжал, распоряжался и третировал. Все время, предназначенное для двойняшек. Лея вынуждена была пожертвовать послу, и теперь она решила, что терять ей больше нечего. Она могла быть очень важным и даже незаменимым членом кабинета Новой Республики, но при этом она оставалась матерью, пытающейся втиснуть свои новые обязанности в старый распорядок дня. Переодеваясь в своих апартаментах перед приемом, Лея почувствовала, что ее негодование медленно, но верно близится к точке кипения. Если и дальше все будет продолжаться в том же духе, то не лучше ли было бы Джесину и Джайне оставаться с Винтер?

Слава богу, рядом был Трипио, протокольный дройд. Он мет не только присмотреть за двойняшками, но и в случае чего помочь при переговорах в качестве переводчика.

Со времени исчезновения Хэна беспокойство ее порой доходило до приступов головокружения. От Люка и Ландо не поступило ни слова. А между тем она должна была иметь хоть какую-то опору в жизни. Она была близка к нервному срыву.

Но стоило Лее ступить за порог, как она была остановлена головорезами Фургана. Без шлемов они выглядели еще отвратительнее, особенно когда приходилось встречаться с ними взглядом. За их спинами торчало точно такое же количество стражей Новой Республики, бдительно наблюдавших за клевретами Фургана.

— В чем проблема… — она скользнула взглядом по нашивкам и нарочно ошиблась, -… лейтенант?

— Капитан, — твердо поправили ее. — Мы обыскиваем каждого проходящего. Во избежание покушения.

— Покушения? — удивилась Лея, умело маскируя гнев удивлением. — Ну-ну.

Один из гвардейцев направил на Лею свой ручной сканер и скользнул им вдоль ее тела, проверяя, не спрятано ли на ней оружия. Лея с ледяным хладнокровием подчинилась сканированию.

— Это для безопасности посланника, — пояснил штурмовик и покосился в сторону Джесина и Джайны. — Нас не предупреждали, что будут дети.

— Боитесь, что кто-нибудь из них может убить посланника Фургана? — Лея взглянула в обнаженное бледное лицо, которое недоуменно хмурилось и моргало, — Вы, я вижу, не особенно высокого мнения о своем профессионализме, не правда ли, офицер? — Ах, смятение капитана стоит любых унижений, которым он мог подвергнуть ее, злорадно думала Лея.

— Так, формальная процедура. — Капитан просканировал Джесина и Джайну с явным смущением. Когда его задача была выполнена, он, однако, не посторонился.

Лея скрестила руки на груди.

— И что теперь?

— Ваш дройд, министр, — сказал капитан. — Надо проверить его системы. Возможно, он запрограммирован на убийство.

— Я, сэр? — встрепенулся Трипио. — Вы, верно, шутите.

Лея закатила глаза при одной мысли о том, что благонравный протокольный дройд может оказаться наемным убийцей.

— И сколько времени займет эта процедура?

— Не много. — Капитан взял другой сканер, с рассоединенными проводами.

— Госпожа Лея, я протестую! — Судя по тембру голоса, Трипио был близок к панике. — Если вы помните, я уже был один раз злодейски перепрограммирован в прошлом! Я ни за что не доверюсь второй раз всяким странным обследованиям!

Лея отвечала дройду, не сводя расширенных глаз с лица капитана:

— Пускай, Трипио. Пускай проверяет. И если твоя программа пострадает хоть на байт, этот человек станет причиной инцидента галактического масштаба, в котором его родная Карида явится первой мишенью для соединенных сил Новой Республики.

— Я буду предельно осторожен, министр, — пообещал капитан.

— Да, сэр, уж постарайтесь, — не унимался Трипио.

Когда их наконец пропустилили, дождь уже угомонился. Приглашенные скитались по подвесным тропам, осматривая восхитительные формы инопланетной чужеродной растительности. Небольшие таблички содержали научные наименования, прописанные на десяти различных алфавитах.

Держась за мать, Джесин и Джайна восхищенно глазели на людей в диковинных дипломатических убранствах, на экзотические растения отдаленных миров.

На пустой, ярко освещенной площадке в центре зала чудовищных размеров кактус распределял всевозможные закуски, покачивая своими толстыми усиками-колючками взад и вперед и поигрывая крохотными сандвичами, ломтиками фруктов, колбасками и печеньицами. Гости закусывали, снимая с