— Каждый, кто хочет стать джедаем, должен знать, что ему придется пожертвовать массой вещей.

Кеноби задумчиво кивнул.

— Парень боится, что никогда больше не увидит свою мать. Он ее горячо любит.

— Ужасная ошибка. Дети, обладающие Великой силой, должны лишаться семей в том возрасте, когда подобная привязанность еще не развилась, — Луминара присвистнула. — Порой я сама начинаю задумываться о том, чем же сейчас занимается моя матушка, когда мы сидим и рассуждаем о подобных вещах. Интересно, а она вспоминает обо мне? — женщина перевела взгляд на темную прерию. — А как же ты, Оби-Ван? Неужели никогда не задумывался о собственных родителях?

— Просто у меня слишком много иных тем для размышлений. Кроме того, каждый джедай, который берет себе ученика, становится для него в некотором роде родителем. Так произошло и со мной… Куай-Гон Джинн погиб, а я не успел с ним попрощаться… Не успел сказать, что считал его настоящим отцом. А порой мне приходят на ум ужасные мысли… Быть может, подобная практика воспитания джедаев порочна?

— Доказательство истинности традиций заключается в успехе системы в целом. Не стоит сомневаться, Оби-Ван, джедаи мудры!

— Наверное, ты права, — ответил Кеноби.

Слабо улыбнувшись, он добавил:

— Ни один джедай не станет настоящим приверженцем своей школы, если у него не возникнет сомнений в целесообразности доктрины. Куай-Гон постоянно в ней сомневался.

Женщина посмотрела в сторону.

— Конечно, характер твоего падавана может иметь массу изъянов, но в нежелании учиться его обвинить невозможно! Как ты думаешь, ему суждено увидеть свою мать в будущем? — задумчиво спросила она.

— Кто знает? Если бы будущее зависело от Анакина, то можешь не сомневаться — так бы оно и произошло. Но перспектива зависит от стремлений падавана еще в меньшей степени, чем даже направление моих собственных командировок от высказанных пожеланий совету. Джедаи не должны иметь своего собственного мнения по данному аспекту. Честно говоря, лучше задавать подобные вопросы учителю Йоде, чем мне. — Кеноби вновь улыбнулся. — Спроси учителя, что он думает по поводу своих биологических родителей.

Луминара засмеялась.

— Родители учителя Йоды! Да они ушли в небытие такой промежуток времени назад, что нам невозможно его даже представить! — Внезапно тон женщины стал серьезным. — Мне представляется, что у учителя Йоды сегодня также имеются гораздо более серьезные поводы для размышлений.

Джедай усмехнулся.

— Так было и будет всегда. Проблема выхода Ансиона из состава Республики тревожит сейчас джедаев сильнее, чем все остальные вопросы. В самом Сенате возникают такие непредвиденные альянсы, которые никому и не снились. Что же касается Анакина, то кроме своей матери его мысли занимает еще ряд вещей. Такое впечатление, что в душе юноши парит беспорядок и суматоха, но когда я пытаюсь выяснить их причину, парень только лишь разводит руками. Странно, его любознательность распространяется на все сферы деятельности джедаев, кроме этой.

— Ну наконец-то можно согреться! — воскликнула Луминара и подняла с земли самонагревающийся стакан.

Напиток оказался крепким и душистым — его запах напоминал одновременно обо всех равнинных прериях, которые только имелись на этой планете.

— Ты полагаешь, что подобное самоотречение и самопожертвование не помешает ему стать настоящим рыцарем?

— Если честно, то не знаю. Но я обещал учителю Куай-Гону, что постараюсь изо всех сил. Мне пришлось спорить с мнением всего совета, даже учителя Йоды. Да, у меня самого имеется масса сомнений, но обещание есть обещание. Если Анакин победит злобных демонов, терзающих его душу, то вскоре перед нами предстанет новый рыцарь, и последнее желание Куай-Гона будет выполнено.

— А как же ты? Каково твое мнение, Оби-Ван?

— Я стараюсь не делать никаких предположений, — поднявшись, он стряхнул пыль с плаща. — Анакин прекрасно осведомлен о своих проблемах. Я учу, я советую, я предлагаю выход из сложившейся ситуации. Но в конечном итоге только сам Анакин должен решить, кем же ему становиться в будущем. Я полагаю, что он прекрасно понимает этот факт, но до настоящего времени старается отодвинуть решение на будущее. Наверное, Анакин хочет, чтобы я или кто-то другой исправил все существующие на свете проблемы — начиная с его матери и заканчивая всей Галактикой, — улыбка Кеноби стала шире. — Как ты уже, наверное, заметила, Анакин становится на редкость твердолобым, когда речь заходит о каких-то его просьбах.

— Я бы предпочла сказать «непоколебимый», — Луминара отхлебнула немного чая и опустила стакан.

Легкий пар, расплывающийся в холодном воздухе, делал ее лицо практически неразличимым, а татуировки на подбородке стали напоминать некоего диковинного зверя.

— Так в чем же заключается самая большая проблема? В его матери? Или, быть может, неверном, с его точки зрения, направлении Ордена?

— Обладай я этой информацией, многое можно было бы исправить. Скорее всего, причина всех противоречий лежит гораздо глубже… Настолько глубоко, что об этом не подозревает сам Скайвокер. Когда-нибудь мы разрешим все проблемы, — с этими словами Оби-Ван отправился восвояси. — Обещаю тебе, нас ждут очень интересные времена.

— Подобное ощущение исходит от Силы? — крикнула она ему вслед.

— Нет, — бросив взгляд через плечо, джедай вновь усмехнулся. — Это ощущение исходит от Оби- Вана Кеноби.

На какое-то время Луминара осталась одна. Спустя пару минут возле костра присела Баррисс, сжимая собственный стакан между руками. Взгляд падавана проследил за удаляющимся рыцарем.

— О чем между вами шло обсуждение, учитель? — спросила девушка.

Луминара откинулась на мягкую спинку вианна. С противоположной стороны лагеря несколько суубатаров выли на висевшую в воздухе половинку луны. Последняя напоминала собой головной убор свергнутой с трона королевы.

— Ни о чем, что бы касалось тебя, моя дорогая.

Понимая, что дополнительный вопрос был бы проявлением неуважения к учителю, Баррисс дернула головой и перевела взгляд на черное небо. На нем не было ни облачка, а звезды висели настолько низко, что, казалось, до них можно было дотронуться рукой, забравшись на соседнее дерево. Республика совсем не похожа на это небо, пронеслось в голове у девушки. Отношения между разумными существами всегда такие запутанные…

— Так много звезд, учитель… Все это планеты, на которых живут существа с различными культурами и особенностями быта. Одни из них принадлежат Республике, другие отстаивают независимость, а третьи и вовсе до настоящего времени не изведаны… Я с величайшим нетерпением ожидаю, когда же смогу отправиться на встречу с одной из подобных цивилизаций, — девушка встретилась взглядом с наставницей. — Именно по этой причине мне и хочется стать джедаем.

Луминара засмеялась. Конечно, ее смех был мягкий и приглушенный, но в ответ на него Баррисс мгновенно посерьезнела.

— Скажите, вы одиноки, учитель Луминара?

Джедай закашлялась, допивая остатки душистого ароматного напитка. Черные капли упали на губы, изменив их цвет. По-детски непосредственная Баррисс никогда не скрывала своей любознательности под маской ложной утонченности.

— В той или иной степени каждый джедай ощущает себя одиноким, падаван. Тебе, дорогая моя, придется это очень скоро понять. Просто одни из нас чувствуют себя более комфортно в одиночестве, а другие — нет. Каждое правило имеет свой диапазон для вариации, и каждому джедаю необходимо найти свой стиль жизни.