– Вы можете доверять господину Торанаге, а не ему.

Ошиба покачала головой.

– Простите, но я убеждена, что Торанага решил стать сегуном и уничтожить нашего сына.

– Вы не правы. Он говорил тысячу раз… Другие дайме пытаются использовать его для удовлетворения собственных амбиций, они всегда так хотели. Торанага был любимцем Тайко. И он всегда любил наследника. Торанага из рода Миновары. Не поддавайтесь на уговоры Ишидо или регентов. У них свои собственные кармы, свой тайны, О-чан… Почему бы не отпустить ее? Это все так просто. Запретите ей плыть морем, тогда ее можно задержать где-нибудь на нашей территории. Она все еще в сети вашего генерала, вместе с Кири и всеми остальными. Она будет окружена серыми. Подумайте, как поступил бы Тайко или Торанага. Вы и ваш сын будете втянуты… – Голос прервался, глаза замигали. Старая госпожа собралась с силами и закончила: – Марико-сан не сможет возражать против охраны. Я знаю, она сделает то, что обещает. Пусть она уходит.

– Конечно, мы подумаем об этом, госпожа, – успокоила ее Ошиба, голос ее был мягок и ровен. – Но за пределами замка у Торанага есть тайные банды самураев, спрятанные вокруг Осаки, – мы не знаем, сколько их, – и у него есть союзники – мы не уверены, кто они. Она сможет бежать. Как только она уйдет, за ней последуют остальные и мы потеряем заложников. Вы же согласились, Ёдоко-сан, – разве вы не помните? Простите, но я спрашивала вас вчера вечером, – разве вы не помните?

– Помню, дитя. – Ёдоко все время отвлекалась, ей было трудно говорить. – О, как я хотела бы, чтобы здесь снова появился Тайко, чтобы руководить вами… – Дыхание ее прервалось.

– Можно я дам вам чаю или немного саке?

– Чаю, да… пожалуйста, немного зеленого чаю…

Она помогла ей напиться.

– Благодарю вас, дитя. – Голос стал слабеть, напряжение от разговора оказалось для Ёдоко непосильным. – Послушайте меня, дитя… вы должны довериться Торанаге. Выходите за него замуж, заключите с ним такой договор, чтобы сохранить наследника.

– Нет, о нет! – запротестовала пораженная Ошиба.

– Яэмон может потом править вместо него… А потом – дети от вашего брака. Сыновья вашего сына торжественно поклянутся в дружбе с детьми Торанаги…

– Торанага всегда ненавидел Тайко, вы знаете это, госпожа. Торанага – источник всех несчастий, и уже много лет. И вы предлагаете именно его!

– А вы? Ваша гордость, дитя мое?

– Он враг. Наш враг.

– У вас два врага, дитя, – ваша гордость… и необходимость найти мужчину, который был бы ровней вашему мужу… Пожалуйста, послушайтесь меня: вы молоды, красивы, можете иметь детей и заслуживаете мужа… Торанага достоин вас, вы стоите его… Торанага – единственный шанс, оставшийся, у Яэмона…

– Нет, он враг!

– Он был лучшим другом вашего мужа и самым верным вассалом. Без… без Торанаги… вы разве не видите… ведь Торанага вам помогал… понимаете? Вы сможете влиять на него… руководить им.

– Простите, но я ненавижу его – он не любит меня, Ёдоко-сан.

– Многие женщины… О чем я говорила? Ах да, многие женщины выходят замуж за мужчин, которые их не любят. Хвала Будде, что я не пережила этого… – Старуха улыбнулась и вздохнула. Это был долгий, печальный вздох, он длился так долго, что Ошиба подумала – уже наступила смерть. Но глаза открылись и опять появилась слабая улыбка, – Разве не так?

– Да-да…

– Ну, вот и вы… Ну пожалуйста…

– Я подумаю об этом.

Старые пальцы пытались собраться в кулак.

– Я прошу – обещайте мне, что вы выйдете замуж за Торанагу, и я отойду к Будде, зная, что род Тайко будет жить вечно, как и его имя… его имя будет жить…

По лицу Ошибы потекли слезы, она нежно погладила замерзшие руки Ёдоко. Умирающая как будто впала в беспамятство… Но вот ресницы ее задрожали… она прошептала:

– Ты должна дать уйти Акечи Марико. Не дай ей… не дай ей отомстить нам за то, что Тайко сделал… сделал… с ее отцом… Ошиба была застигнута врасплох.

– Что вы говорите?

Ответа не последовало. Ёдоко вдруг забормотала:

– Милый Яэмон, мой милый сын… ты такой хороший мальчик… но у тебя так много врагов… такой глупый… Разве ты тоже так думаешь, разве…

Снова начался спазм… Ошиба гладила и гладила ее руки – так ласково, как только могла.

– Наму Амида Бутсу! – прошептала она с великим почтением.

Прошел еще один спазм, и старуха внятно произнесла:

– Прости меня, О-чан!

– Мне не за что вас прощать, госпожа.

– Прости меня за многое. – Голос стал еще слабее, лицо угасало. – Слушай… обе… обещай насчет Торанаги, Ошиба-сама… Это важно… пожалуйста… ты можешь ему довериться… – Старые глаза умоляли, приказывали…

Ошиба не хотела этого воспринимать, не хотела подчиняться, хотя и знала, что должна повиноваться Ёдоко. Она не поняла того, что ей сказали про Акечи Марико, но в голове у нее все еще звучали слова Тайко, которые он повторял ей тысячи раз: «Вы можете довериться Ёдоко-сама, О-чан, она мудрая женщина-никогда не забывайте этого! Она почти всегда видит правильный путь, и вы всегда можете доверить ей свою жизнь, и жизнь моего сына, и мою собственную».

И Ошиба уступила.

– Я обещаю… – Она резко оборвала фразу.

Лицо Ёдоко осветилось последний раз, и все кончилось.

– Наму Амида Бутсу! – Ошиба поднесла ее руку к губам, поклонилась, положила руки умершей на одеяло и закрыла ей глаза, вспоминая смерть Тайко – единственную смерть, которую она тоже видела так близко. Тогда глаза умершему закрыла госпожа Ёдоко – так как это было привилегией жены – и все происходило в той же самой комнате. Торанага ожидал снаружи, как сейчас Ишидо и Кийяма, продолжая бодрствование, начатое еще в предыдущую ночь.

– Но зачем посылать за Торанагой, господин? – спросила она тогда. – Вам следует отдохнуть.

– Я отдохну, когда умру, О-чан, – ответил ей Тайко. – Я должен позаботиться о наследнике, пока у меня еще есть силы.

Так к ним присоединился Торанага – сильный, цветущий, пышущий энергией. Теперь их было четверо: Ошиба, Ёдоко, Торанага и Накамура Тайко, властелин Японии, лежащий на смертном одре. Все ждали последних распоряжений.

– Ну, Тора-чан, – сказал Тайко, обращаясь к нему по имени, которое Торанаге когда-то дал Города. Глубоко посаженные глаза Тайко смотрели с маленького, обветренного лица обезьяны, принадлежавшего такому же маленькому телу – телу, которое имело крепость стали, пока несколько месяцев назад не начался этот процесс разложения.

– Я умираю. Из ничего – в ничто… Но вы все будете жить, рядом с моим беспомощным сыном…

– Не беспомощным, господин. Все дайме будут почитать вашего сына, как они почитали вас.

Тайко это было смешно:

– Да уж, они будут… Сегодня, пока я жив, – конечно! Но как мне устроить, чтобы Яэмон правил после меня?

– Назначьте Совет регентов, господин.

– Регенты! – презрительно процедил Тайко. – Может быть, я бы сделал вас моим наследником и дал вам судить, достоин ли Яэмон править после вас.

– Я недостоин этого, ваш сын должен сменить вас.

– Да, и сыновьям Городы тоже следовало править после него.

– Нет. Они нарушили мир.